отпечатков, я покинул покои Рошенова и неслышно вернулся к себе в комнату. После чего лёг спать, со спокойной совестью и чувством выполненного долга.

Разбудили меня несколько раньше, чем я планировал. Но какое-то время даже удавалось игнорировать суету снаружи. Пару раз в мою дверь даже кто-то постучал, однако даже не выспавшийся Илья прекрасно понимал, что по легенде он сейчас не здесь.

Придя в сознание, я неторопливо сел, слушая шум в коридоре, а затем подключился к клону. И очутился в натуральной тьме. Дышать нечем, полный мрак вокруг. Я инстинктивно дёрнулся, и по глазам ударил яркий свет из окна. Выставив пятерню перед собой, и загородившись от слепящего источника, я осторожно огляделся. Дышать мне не давало плотное и тяжелое одеяло. Где я⁈ Вокруг розовые стены. На них маски африканских колдунов, а рядом висит плакат, где пять смазливых корейских мальчиков показывают ладошками сердечки. Так, с другой стороны от масок болтается календарь с роскошной женщиной в красном платье, прошлогодний, надо сказать. Глаза у женщины вырезаны и вместо них видна стена.

Это, определённо, не «Ма-ма-магия». Я осторожно повернулся, уставившись на симпатичную девушку лет двадцати, сопящую рядом. Так, клон, это вообще что за дела⁈ Ты слишком много улыбался, м? И танцы воспринял по своему?

Ёжкина кошка, девушку бы ждал натуральный шок, узнай она о том, что её соблазнил безмозглый клон. Как так можно было опуститься-то, родная⁈ Моё творение оделось, на цыпочках покинуло спальню, и уже минут через пять полностью ушло из жизни незнакомки.

Я вывел клона к мосту, прошёл за него охрану и неторопливо добрался до кампуса, у которого уже стояла машина скорой помощи. Показал пропуск, поднялся к себе на этаж. И застыл, старательно изображая изумление. Людей здесь собралось порядочно. С разных этажей и курсов. Целая армия зевак! Но и посмотреть, конечно, было на что. Мерзкий маркиз, не переставая хихикал, дёргая себя за уши, а Жидкоусый, даже не пытаясь прикрыться, ошеломлённо глазел по сторонам, не понимая где находится. Его то и дело накрывали одеялом, но оно постоянно падало. Врач всё пытался справиться с беснующимся Рошеновым, при помощи медсестёр. Однако тот не давался. Один раз он даже вырвался и пробежал голышом круг почёта по коридору, размахивая не слишком-то внушительным причиндалами.Бесславный конец, конечно.

Во всех смыслах, хе-хе.

Клон цокнул языком, покачал головой, а затем вошёл в мою комнату и плотно притворил за собой дверь. Глупо улыбнулся мне, а затем развалился на сущности, которые я торопливо закинул в океан эссенций. Всё, почти все следы зачищены. Теперь растрепать волосы, принять помятый вид, и можно выходить в люди (помятый вид удался мне прямо идеальный, с такой-то ночкой). Через пару минут я вышел в коридор. Медленно приблизился к толпе зевак.

— Что случилось? — тихо спросил я у незнакомого парня, который широко расставив ноги и вытягивая шею, разглядывал происходящее очень внимательно, и живо переживая за бездарных ублюдков. Его прямо распирало желание помочь ребятам, но он никак не знал как, видел, что с несчастными уже возятся и потому не вмешивался. Но готов был сделать все, что скажут медики. Короче, герой обыкновенный. Может раздражать, но на таких земля держится. Сразу мне понравился.

— Голубки рехнулись, — охотно ответил парень. — Я точно не знаю. Я ведь с другого этажа и сам ещё ничегошеньки не понял. Вон, этот господин говорит, что ребята кричали громко всё утро, а дверь открыть не могли.

Он кивнул на долговязого юношу с испуганным лицом, стоящего неподалёку. «Этот господин» был мне знаком, пересекались в коридоре несколько раз. Сосед мой, напротив. Тоже не из богачей, поэтому и апартаменты скромные.

— Да-да, орали как резанные. Дверь ломали! Ну, я подошёл, а там ржут, пищат, стучатся. Ну, будто зверюшки раненые. Ну, я и вызвал охрану. Лекарей уже они позвали, ну, когда дверь выломали… Это ведь дружок Лихомирова, да? Ну, которого ты в туалете чуть не убил?

— Я? Лихомирова? — старательно изумился я. — Да никогда!

— Не, маркиза… Ты же?

— Этого? Этого я. Пусть не лезут.

— Постой, ты Артемьев? ­ — удивился героический паренёк, с которым мы начали общение.

— Немножко он.

— Барон Олег Бойцов, — представился он, едва ли не щёлкнув каблуками. — Наслышан. Прекрасный бой!

— Да какой там бой, — отмахнулся я. — Так, потасовка.

— Скромность это восхитительно прекрасно, но сейчас излишне. Прошу засвидетельствовать моё почтение, господин Артемьев! Они тут полкурса замордовали. Может теперь успокоятся. Хоть и беда с ними случилась страшная…

— Боюсь, что теперь для успокоения им понадобятся специалисты, — осторожно предположил я, почувствовав на себя чей-то пристальный взгляд. Осторожно повернулся. Ну, понятное дело. Анастасия была тоже здесь и холодно наблюдала за происходящим, то и дело, переводя на меня пристальный взор. Мы схлестнулись взглядами. Её подозрительность и моя невинность. Максимальная невинность. Старательная невинность. Может быть, даже слишком старательная. Этим-то и спалился.

Ресницы Насти колыхнулись в изумлении, но слабость она проявила только на миг. Губы распорядительницы плотно сжались, глаза сощурились. Говорю же, умная девчонка. Сразу всё поняла.

— Говорят, у обоих дар сгорел, — продолжил долговязый.

— Слава Иисусу, — бодро заметил Бойцов.

— Плохо говорить так… Они же люди.

— Думаете? — хмыкнул мой новый знакомый. — А вы для них людь?

— Ваша правда, ваша правда, ­— тяжело вздохнул долговязый.

Жидкоусого, наконец-то, окончательно закутали в одеяло и повели, или скорее потащили, куда-то к выходу. Рошенов всё пытался вырваться из рук крепких охранников и хихикал им в лицо, будто ничего смешнее красных физиономий в жизни не видывал.

Я снова почувствовал на себе взгляд. Но уже не Настин. Это был Тонкий из свиты маркиза. Моя будущая жертва прибежала посмотреть, что стало с хозяином. Тоже всё правильно осознал дворянчик и теперь таращился на меня весь бледный от ужаса. Я медленно поднял палец, навёл его на него и губами произнёс «пуф».

А где-то в далёком лесу один маленький Поганенький попытался выстрелить в небо из несуществующего оружия. А затем, осознав, что подводит