Это было совсем недавно, так что, разумеется, я помню. С командой вошел в Минос для экскурсии и оказался рядом с бандитскими разборками, где Ли Дун жестоко убил какого-то другого авторитета, а потом под руку попались мы. Командная работа и вмешательство администрации тогда нам очень помогли.

— В этом и суть, — Ли Дун вновь закидывает меня на плечо. — В подземелье просто не может быть никакой морали. Здесь нет милосердия, щедрости, доброты. Из-за появления кураторов новички перестали знакомиться с правилами как положено. Десять не прошедших инициацию синкеров не стоят даже одного, кто смог выстоять. Но администрации же нужно в отчетах указывать повышение нужных метрик.

Я по-прежнему не хочу поддерживать разговор, но сейчас отмолчаться не получается.

— Ну-ну, ты просто обожаешь насилие и оправдываешь его необходимостью воспитывать новичков.

— О! Ты решил заговорить. Давай побеседуем. Люблю ли я насилие? Да, безусловно. Но это, скажем так, лишь половина картины. Когда я впервые оказался в Зеро, со мной было семеро новичков. Мы договорились держаться вместе, но это оказалось бесполезно. Нас уже ждали, их было больше и они были сильнее. Помнишь Блэка? Тогда он был помощником главаря. Он приказал нам убить друг друга, и многие окружающие нас синкеры начали кидать нам под ноги ножи, дубинки и кастеты. Им было плевать, кто мы и какие у нас способности. Они хотели проверить наш псовый дух. Не путай с псиным, те синкеры четко различали псов и псин.

Я догадываюсь, что сейчас он расскажет о том, как убил всех своих товарищей, но внезапно ошибся.

— И вот мы смотрим друг на друга и подначивающих нас синкеров. Никто не нагибается, чтобы взять оружие, и тогда Блэк нам говорит, что если мы не начнем, то нападут уже опытные синкеры. При этом убивать не будут, но покалечат очень сильно. Знаешь, какой был любимый их способ нанесения увечий? Вырывание глазных яблок. Если ты новичок и к тому же слепой, то переходишь в разряд животных. Ты не можешь зарабатывать баллы, не можешь повышать статус, и остается лишь самоубийство или пресмыкание перед другими синкерами.

Так как остановить Ли Дуна я все равно не могу, то никак не мешаю продолжать пугающий рассказ.

— И вот один из наших подхватывает с пола нож, после чего смотрит на нас. Ты можешь догадаться, что с ним произошло далее? Может, ты думаешь, что синкеры его похвалили? Нет, он перешел в разряд псин, сучек, так как замер в нерешительности, боясь начать бойню и пострадать от рук тех или других. Он не заметил, как один из синкеров оказался очень близко и нанес сильный удар по правой почке. Потом его повалили и начали избивать, он еще не скоро смог ходить на своих ногах без костылей, а сдох от передоза таблеток в подворотне.

Не представляю, зачем Ли Дун мне это рассказывает. Не сказать, что мне совсем неинтересно, как он дошел до такой жизни, но нет такой вещи, которая оправдала бы его собственные дела. И не кажется, что ему вообще нужно передо мной оправдываться. Он рассказывает с какой-то другой целью.

— Я с другими новичками просто стоял на месте, смотря на это. Тогда мы получили первый урок: если ты взялся за оружие — бей без промедления. В подземелье первый удар может оказаться последним, поэтому нерешительность губит похлеще вапориума. Этот урок мне пригодился в следующие месяцы и против других синкеров, и против монстров. Но та встреча на этом не закончилась, синкеры немного выпустили на нас пар, но у них еще оставался лимит на насилие, поэтому Блэк потребовал, чтобы нас осталось четверо, то двое должны сдохнуть. И если мы этого не решим, он сам выберет случайным образом двух бедолаг.

— И знаешь, — продолжает рассказчик. — Тогда-то я понял, что не позволю каким-то ублюдкам указывать, что мне делать. Но чтобы заработать такую возможность, мне предстоит потрудиться, поэтому я сделал несколько шагов и подобрал тот самый нож, который выронил избитый мой товарищ. Его ошибки я не совершил, поэтому сразу набросился на одну из женщин нашей группы. Выбрал самую слабую, никто и не подумал, чтобы ей помочь, синкерам все равно на крики умирающего человека, а администрации тем более. Не говоря уже о гражданах Атланты, что ходят где-то над нами. Я сознательно выбрал самого слабого противника, хотя суперспособности стирают грань между боеспособностью мужчин и женщин. Вот ты когда-нибудь убивал человека в трезвом рассудке, и не защищая собственную жизнь именно от него? Догадываюсь, что нет.

Надеюсь, что мне этого делать никогда не придется. А если позволю себя сегодня убить, то это будет последней вещью, о которой буду думать.

— Но умереть должны были двое, поэтому я оглядел остальных и снова выбрал женщину, их было всего трое. У нее была потенциально сильная суперспособность, но я тогда уже мог укреплять тело, хоть и не научился трансформировать его в оружие. Когда наши взгляды пересеклись, она поняла, что сейчас произойдет, и даже попыталась оказать сопротивление, но меня было не остановить. В итоге только я перешел в разряд псов, а все остальные так и остались на дне. Кто-то на следующий день, кто-то через неделю или месяц: в разный срок и при разных обстоятельствах все те люди оказались на том свете. Я единственный, кто выжил. Мало было новичков, которые были настолько эффективными в подземелье, как я, но моя сила была не в том, что мне повезло со способностью, а в моем настрое, в моей философии хищника. Все полученные уроки я быстро усваивал и продвигался в иерархии, пока сам не оказался на вершине. Администрация позволяла делать с новичками что угодно только потому, что таким образом синкеры воспитывали достойную смену тех, кто смогут жить здесь и работать.

Что же, я рад, что не застал тех времен, хотя как раз я получил свою дозу экстрима в первый день в Зеро. Но жалеть Ли Дуна не собираюсь, хотя признаю его правоту в некоторых вещах. Если сейчас у меня появится возможность нанести смертельный удар, я нанесу его без колебаний. Для этого мне не нужно становиться монстром в человеческой шкуре, это просто вопрос выживания.

Бандит на некоторое время замолк, а я чувствую, что мы постепенно спускаемся. Иногда Ли Дун даже прыгает в разломы, играюче приземляясь и не теряя равновесия даже со мной на левом плече. Мне же пока остается изображать из себя мешок с картошкой и восстанавливать