и победно расхохотаться. Острие шипа вошло примерно на полтора сантиметра, но уже это заставило зверя передо мной отшатнуться с непонимающим выражением лица.

— Держись! — я слышу выкрик Фрэнка, а потом чувствую, что мои ноги вмерзли в лед.

Синкер из тайного общества с умом использовал полученное время для того, чтобы обойти Ли Дуна и меня. Сейчас мы с ним находимся рядом с провалом шахты и в нас ударяет морозный ветер, несущий ледяную сеть, что утаскивает в пропасть. Точнее, я остаюсь на месте, так как мои ноги вмерзли в лед, а вот Ли Дун не успел среагировать и исчез в темноте под ногами.

«Это победа!» — мог бы подумать я, если бы не колючая проволока, что выстрелила над плоскостью вертикальной шахты и не схватила меня за корпус, разрывая кожу и мышцы. Ли Дун не собирается здесь умирать, поэтому рывком выпрыгивает из шахты, использовав меня в качестве опоры. Оказавшись рядом со мной, он говорит:

— Я не ошибся, посчитав тебя настоящим псом.

Сказав это, разбивает лед под ногами и бьет в грудь, выбрасывая в провал, откуда сам только что выбрался. Фрэнк пытается предотвратить падение, но каким бы сильным он ни был синкером, предел использования суперспособностей есть даже у него и Ли Дуна. Огромные ледяные руки вырастают из стенок шахты и пытаются меня подхватить, но не успевают, катастрофически не успевают.

Я улетаю спиной вперед, но даже не кричу, а просто смотрю за тем, как быстро уменьшается пятно света надо мной. Никогда прежде не падал с такой высоты и с парашютом не прыгал, но сейчас всё это не имеет никакого значения, так как спастись я не могу. У меня нет способностей для того, чтобы летать или хотя замедлить падение в самую глубокую часть подземелья.

Становится очень дурно, а в ушах свистит жаркий ветер. Не исключено, что распад в моем теле из-за мутаций убьет меня быстрее, чем я достигну дна. Сколько километров вообще падать? Не знаю, вокруг кромешный мрак, и добивающий удар о землю может произойти в любой момент. И падение в темноте оказывается намного более страшным, чем если бы я видел далекую землю.

Сознание начинает гаснуть, поэтому напоследок я врубаю к «Ва-банку» способность к обезболиванию. Вероятно, во время приземления смерть будет мгновенной, поэтому я в любом случае ничего почувствовать не успею.

«Во всяком случае я старался. Лучше уж погибнуть так, чем в сранной запертой комнате», — это последняя моя оформленная мысль, ведь я достиг, наконец, дна. Если бы меня призвали из мертвых, я бы не смог описать, на что похож удар о землю с такой высоты. Не думаю даже, что хочу переживать такой опыт в нормальном состоянии ума.

Я даже не смог бы поведать о каких-либо других чувствах и ощущениях. Не рассказал бы о том, как раздробились кости и перетряхнулись внутренние органы. Как кровь струится из ран, невозможно сделать вдох или ты вообще достиг консистенции коровьей лепешки. Ничего этого я поведать не смогу, так как уже мертв. Церебро в мозгу перестает работать самым последним, навсегда отпечатывая образ моего тела с многочисленными травмами. Я успеваю заметить сильнейший отек мозга, переломы позвоночника и таза, разрывы легких, остановку сердца. После этого наступает просто ничего. Ничего, нигде, никак.

[Марк Богов, испытуемый № 2. Зафиксирована смерть в 10:30 15.08.2048]

[Основной клапан закрыт. Коэффициент давления в выпускном коллекторе не определен. Снятие последних показаний. Отключение от системы Deus Spiritus]

[Прогноз скорой смерти оказался верным. На этом пути его ждало только разочарование]

Где-то очень далеко механические легкие продолжают дышать, выпускать пар и вращать шестеренки. Для многих вещей в мире жизнь и смерть отдельного человека не значит ничего. Задача будет выполнена и неважно, сколько итераций для этого придется повторить. Но если шум дыхания бога полностью исчез, то на его место приходит четкое тиканье часов и как будто странный шелест.

Конец первой книги