В свете последних событий, этот артефакт стал для меня намного загадочнее, чем казался раньше. Ведь до недавнего времени, я не имел ни малейшего представления, что было после седьмой звезды. Тогда, то, что сделал Хогг, пусть и ценой невероятных человеческих усилий, казалось удивительным.

Сейчас же — это казалось почти невозможным. Маги той империи ничего не знали даже об Отречении, так как же им удалось сотворить аж целый божественный артефакт?

Внимательно изучив колечко своей значительно возросшей силой, я впервые смог увидеть сложную вязь многочисленных зачарований, наложенных на него. И пусть увидел я немного, только то, что было на поверхности, мне хватило и этого для того, чтобы сделать однозначный вывод: артефакт значительно эффективнее, чем он должен быть.

Все-таки голый энтузиазм и целеустремленность не могли преодолеть целую пропасть недостающих знаний. Да, чары были очень мощными, да энергии в них было влито просто невероятное количество, столько, что колечко, по-хорошему должно было взорваться…

Но не взорвалось. Что тоже вызывало немало вопросов. Копнув еще глубже, я сделал похожее на правду предположение.

Эффективность кольца объяснялась не столько могущественной магией, сколько уникальным металлом, из которого оно было сделано. Может и эта необъятная прорва энергии была нужна для того, чтобы придать кусочку металла нужную форму.

Жаль только, что на поиск решения этой будоражащей кровь загадки у меня сейчас не было времени. Пришлось довольствоваться банальным пониманием, что оно просто работает, и все. А как и почему — вопрос на будущее.

Двигаясь по темным и не слишком улицам Осканы, я становился невольным свидетелем ночной жизни нелицеприятного города.

Часть города, в котором располагалась моя гостиница была довольно приличной, но стоило мне подойти ближе к районам пустых, как ситуация стала меняться прямо на глазах. После полуночи преступные банды заполнили улочки как грибы после дождя.

Но людей, желающих утопить свою тоску и печаль в дрянном разбавленном алкоголе грязных и тесных баров, это не останавливало. Этих неопрятных подвальчиков было просто огромное количество. Но их посетителей было еще больше.

И почти везде, по углам таких «заведений» жались едва одетые женщины самого разного возраста. Многих на это толкнула крайняя нужда. И не все из них обслуживали клиентов добровольно.

Я считывал мысли и эмоции людей и не видел радости или счастья. Лишь ненависть, апатию и усталость. Даже среди бандитов преобладали упаднические настроения. Большинство из них не чувствовало себя королями ночной Осканы, лишь очередной разменной монетой в развлечениях магов.

Мой взгляд упал на тело молодой девушки, изломанной куклой валявшейся в глубине темной подворотни. Ею сначала воспользовались, а после крепко приложили по голове, видимо попутно ограбив.

Короткие заляпанные кровью темные волосы обрамляли довольно миловидное лицо. И её внешность и более скромная одежда, подсказывали, что для девушки эта ночь вполне возможно была первой на новой «работе».

Так здесь бывало. Симпатичные дети, которых взрослые до последнего держали по домам, вырастали, так и не пробудив магический источник. Не приспособленные к жизни в местных реалиях, они часто становились жертвами банд.

Хм? Кажется, у девушки все еще сохранялся едва заметный, почти исчезнувший пульс. Что было удивительно, учитывая внушительную лужу крови, растекшуюся от её затылка.

Я задумчиво посмотрел на неё. Должен ли я был что-нибудь сделать?

Влив в неё крошечную каплю энергии, я потянулся к её сознанию. И почти сразу же нахмурился. Острая жажда жить у девушки была настолько сильной, что она удерживалась на самом краю вот уже почти полчаса. Но что удивительно, в последние секунды жизни она думала не о себе. А о своем трехлетнем брате, оставшемся в доме.

— Сироты, значит, — я неслышно пробормотал. — Чтож, дети всегда были моей слабостью.

Вздохнув, я взял девушку за руку. На моем уровне, когда речь шла о простом человеке, я мог почти любого вернуть буквально с того света.

Вспоминая, с каким трудом лечил раненую Элису, когда мы только-только попали в мир сна Бога-Охотника, я не мог не покачать головой. Сейчас процесс шел в сотни, если не в тысячи раз легче.

Восстановив травму головы, я наполнил ослабленное тело девушки силой. В ближайшие минуты она очнется.

Когда я уже было собрался подтереть ей память, чтобы она забыла этот травмирующий опыт, резко остановился, скривившись. Осознал, память нельзя было стирать. Как еще она поймет, в каком мире живет? Чтобы научиться на этой роковой ошибке, она должна была помнить. Если не сломается, у неё будет шанс выжить. И у её младшего брата тоже.

Вздохнув, и посетовав на собственную мягкотелость, вложил ей небольшую горстку монет в ладонь. Это должно хватить им на некоторое время.

Но скорее всего, после этого она снова начнет искать способы добыть денег на пропитание. И скорее всего снова окажется в этом переулке. Вполне возможно, снова мертвой.

И все же, я пошел дальше. Предварительно вытащив из её памяти внешность убийцы.

Девушку убил не высокомерный маг. И даже не член местных банд. Обыкновенный пропойца, который решил, что раз девушка новенькая и еще не обзавелась крышей, то ей можно не платить. А еще лучше и поживиться за её счет.

Циничный ублюдок обнаружился недалеко. Он даже не подумал скрываться, и после убийства направился в ближайший бар.

За свою долгую жизнь я повидал многое, но так и не смог разобраться в одном вопросе: человек — это существо разумное или всё же бесчувственный зверь?

Как же все-таки непринужденно мы забираем жизни друг у друга.

Мой удар был невидим и неостановим. Это было даже не смешно, насколько легко я мог карать и миловать. Пожалуй, для простых смертных я действительно был богом. И сегодня ночью вдребезги пьяный убийца перед смертью успеет осознать, что злить богов — очень плохая идея.

Для всех остальных, неопрятный опухший небритый мужчина лет сорока просто склонился над столом, полуприкрыв глаза. Но сам пропойца, если бы мог кричать и двигаться, сейчас орал бы во весь голос.

Подобную боль человек не мог чувствовать. Ведь обычно организм тут же вырубался от болевого шока такого уровня. Но я ему не позволил. Усилив чувствительность каждого нерва в десятки раз, я, даже не спускаясь в затхлый подвал полностью контролировал жизнь мужика.

Я не мелочился. Этот пустой в некоторой степени мог собой гордиться. Ведь он достиг того, чего другим никогда не довелось испытать: полностью лишенного магии человека пытали заклинаниями седьмого уровня.

Секунда в реальном мире в подсознании пропойцы превратилась в часы. А мой таймер был установлен на пять минут.