собираюсь расстегнуть свой ремень», — тихо говорит Лоренцо, подготавливая меня, чтобы я снова не впала в истерику из-за старых воспоминаний.

Я прикусываю губу, когда он расстегивает ремень, а другая его рука все еще находится между моих бедер.

«Я чертовски тверд для тебя», — говорит он с глубоким стоном. «Ты мокрая для меня?»

«Да, сэр», — хнычу я, чувствуя, что могу использовать этот титул, пока мы одни.

Его зубы царапают раковину моего уха. «Ты становишься такой хорошей маленькой сабой, Миа».

Кончик его члена упирается в мой вход, и я задыхаюсь. «Держись за стену, пока я вхожу в тебя», — приказывает он.

Я упираюсь в прохладный кирпич, мои пальцы крепко сжимают край, когда он вводит свой толстый член внутрь меня. Наша разница в росте гораздо менее выражена в моих шестидюймовых каблуках, и он может заполнить меня, не привлекая внимания толпы внизу. Он стонет, погружаясь полностью, заставляя влажное тепло хлынуть между моих бедер.

О боже. Знать, что за нами могут наблюдать, так горячо.

«Блядь, Боже, ты мокрая, солнышко. Капаешь для меня». Он громко стонет мне на ухо, его бедра замирают, когда он полностью заполняет меня. Он снова начинает тереть мой клитор, используя подушечки пальцев, чтобы заставить теплые волны удовольствия прорваться через мое ядро и бедра.

Я сжимаю губы, стараясь не говорить, пока он не даст мне разрешения. Но мне так хочется простонать его имя, пока его член пульсирует во мне.

"Сожми мой член. Заставь меня наполнить тебя своей спермой".

Я сжимаю и отпускаю, мои стенки киски втягивают его глубже и вызывают гортанные рычания из его горла. Снова и снова я сжимаю его член своими внутренними мышцами.

Он усиливает давление на мой клитор. «Охренеть, tesoro».

Взглянув на сцену внизу, я вижу, что теперь на нас никто не обращает особого внимания, и позволяю своему рту раскрыться в тихом стоне.

«Ты так хорошо справляешься, Миа. Ты такая хорошая девочка».

С моих губ срывается стон, и я прикусываю щеку, чтобы не издать никаких дальнейших звуков.

Он утыкается носом в мою шею, покусывая мою чувствительную плоть, а затем успокаивает боль прикосновением языка. Моя киска спазмирует вокруг него, и он хрюкает от благодарности. «Вот и все, солнышко. Кончи для меня перед всеми этими людьми».

С его разрешения оргазм затопляет мое тело, омывая и пронизывая меня длинными волнообразными волнами. Я сжимаю губы и покачиваюсь на каблуках, прижимаясь спиной к его твердой груди. Он обхватывает меня за талию, притягивая ближе, когда я прижимаюсь к нему. С итальянским проклятием он наполняет меня своей спермой. «Святое дерьмо», — стонет он, выскальзывая из меня и заставляя влажность скользить по моим бедрам.

Схватившись за стену, я делаю прерывистый вдох, пока он спускает мое платье и застегивает брюки. Моя голова кружится, когда я спускаюсь с высоты, но мне удается сосредоточиться на толпе. Никто не смотрит. Никто, кроме подруги Лоренцо, Далии. Она ловит мой взгляд и поднимает свой бокал шампанского в безмолвном тосте. Я тяжело сглатываю. Она видела? Она знает?

Я оглядываюсь на Лоренцо. Он тоже смотрит на Далию, и перемена в нем мгновенная. Он хватает меня за руку. «Мы уходим», — рычит он.

Его челюсть тикает, его мышцы напряжены. Я хочу спросить его, что случилось, но не хочу расстраивать его еще больше. Он злится, потому что Далия знает, чем мы занимались? Я что-то сделал не так? Привлекла слишком много внимания? Он молчит, торопясь вниз по лестнице, моя рука все еще сжата в его руке. Мы почти сталкиваемся с Тито, который послушно ждет у подножия лестницы.

«Скажи Данте и Максу, что я забираю машину. Я сразу же отправлю ее обратно за ними», — резко говорит он.

Тито кивает и проскальзывает сквозь толпу, а я проглатываю комок беспокойства, застрявший в горле, когда Лоренцо вытаскивает меня из здания, словно оно горит. Я сделала все, что он просил. Это не может быть из-за меня, не так ли? Он расстроен тем, что подруга Ани увидела нас вместе в таком виде?

Как только мы оказываемся одни на заднем сиденье машины, Лоренцо опускается на сиденье и обнимает меня за плечо, притягивая к себе. Он нежно целует меня в лоб, и я наклоняюсь к нему, наслаждаясь комфортом и теплом его тела. Он, кажется, не злится на меня, но его челюсти все еще сжаты, и он напряжен. Я бы хотела, чтобы он впустил меня и рассказал, что с ним происходит.

«Ты в порядке?» — рискую я задать вопрос. Правила были для бала, да? Не когда мы наедине в машине.

«Я в порядке, солнышко», — уверяет он меня. Но больше ничего не говорит, и я провожу остаток поездки, размышляя, что же пошло не так.

Глава 50

Лоренцо

Как только машина останавливается, я открываю дверь, слишком нетерпеливый, чтобы ждать водителя. Рука Мии сжимается в моей, и я вытаскиваю ее за собой, торопясь по тропинке в дом.

Моя челюсть болит. Я вытягиваю шею, пытаясь снять напряжение, и ускоряю шаги, отчаянно желая доставить ее в мою комнату. Каблуки Мии цокают по мраморному полу, когда она переходит на лёгкий бег, чтобы не отставать от меня. Она спотыкается, и я громко ругаюсь, прежде чем подхватить ее на руки. Прижимая ее к груди, я поднимаюсь по лестнице через две ступеньки, заставляя ее обнимать меня, чтобы сохранить равновесие. Ее дыхание тяжелое — прерывистое — и от этого эти больно-прекрасные сиськи покачиваются.

«Сэр?» — шепчет она неуверенным голосом. Я захожу в свою спальню и пинком закрываю за собой дверь, прежде чем шагнуть к кровати и поставить ее на ноги. Мой пульс учащается, гремит, как призовой жеребец. Мой член болезненно тверд, истекая преякулятом в мои боксеры. Она была чертовски идеальна сегодня вечером. Она чертовски идеальна.

Она нужна мне больше, чем мой следующий вдох.

Я откидываю назад ее медово-светлые волосы с лица и обхватываю ее подбородок руками, делая глубокий вдох. Ее полные розовые губы раскрываются, словно она собирается спросить меня, что происходит, но я накрываю ее рот своим, скользя языком внутрь и пробуя ее сладость. Все в ней хорошее и светлое. Она идеальный бальзам для моей жалкой тьмы.

Она стонет, и я проглатываю звуки, целуя ее так сильно, что она не может дышать, но я не останавливаюсь. Я не могу. Я скольжу руками по ее спине и нахожу скрытую молнию ее платья. Платье падает, обнажая каждый восхитительный изгиб