В результате радикальных реформ к 1994 г. спад промышленного производства составлял в целом 60 %, а вызванный этим уровень безработицы – 30–35 %. Уже более 400 тыс. албанцев, т. е. каждый восьмой житель страны, были вынуждены покинуть страну в поисках работы. По данным МВФ, годовой ВВП на душу населения снизился до 254 долл, по сравнению с 850 долл, в 1989 г. Радости созданного в Албании общества потребления были доступны лишь для немногих, поскольку цены на товары были примерно на том же уровне, что и в странах Западной Европы, а среднемесячная заработная плата не превышала 30 долл. В целом же с началом радикальных рыночных преобразований цены в Албании выросли в 10–15 раз, тогда как средние заработки увеличились только в 4–5 раз.

Таким образом, соотношение успехов и потерь от радикальных реформ было явно в пользу последних. Следует отметить, что не учитывающий социально-экономические последствия радикализм демократов уже вскоре после начала «шокотерапии» вызвал оппозицию в их собственных рядах.

По официальным данным, ВВП Албании за 1996 г. якобы составил 2,3 млрд, долл., т. е. порядка 700 долл, на душу населения, тогда как в действительности эта цифра была вдвое ниже и не превышала 360 долл. До 1,2 млн. человек (т. е. около 40 % населения) находилось за чертой бедности даже по албанским меркам. Особенно тяжелым было положение полумиллиона пенсионеров с еще более низкими доходами.

На реальные результаты радикальных рыночных реформ указывали изменения и в самой структуре ВВП. Доля промышленности в его создании снизилась в 1996 г. до 11,9 % по сравнению с 41 % в 1989 г. Причем колоссальный спад затронул не только обрабатывающую, но и добывающую отрасль. Так, добыча нефти в стране сократилась при демократическом режиме в 5 раз (с 2,5 млн. т. до 500 тыс. т. в год) и могла обеспечивать лишь половину даже внутренних потребностей, не говоря уже о каком-либо экспорте. Катастрофическим было также падение добычи хрома, другого основного вида экспортной продукции в предшествующий период. И это несмотря на то, что раньше Албания занимала первое место в Европе по выпуску этого металла. Дело дошло до того, что со второй половины 1996 г. албанский экспорт хрома также был полностью прекращен.

Что же касалось первоначальных успехов в приватизированном почти на 100 % сельском хозяйстве, то даже и в этой относительно удачной отрасли стали появляться серьезные трудности. Именно об этом свидетельствовало принятое в феврале 1996 г. решение парламента о временной отмене таможенных пошлин на импорт зерна и муки с целью удовлетворения внутренних потребностей страны.

Важнейшим показателем шаткости внутренних основ албанской рыночной экономики являлось и то, что в 1996 г. уже треть ВВП страны приходилась на денежные переводы из-за границы граждан Албании, число которых только по официальным данным возросло почти до полумиллиона человек. Последнее в свою очередь свидетельствовало о сохранении по-прежнему высокого уровня безработицы. Посетившая в ноябре 1996 г. Албанию делегация МВФ была вынуждена констатировать, что экономическое положение в стране становилось все более тяжелым из-за роста бюджетного дефицита, возросшего на 14 %, и инфляции, вновь увеличившейся с 8 до 20 %. В таких условиях уровень внутренних капиталовложений оказывался «критически низким» – примерно 8 % ВВП, тогда как долгосрочный подъем албанской экономики требовал, чтобы этот уровень приближался к 18 %.

Рассчитывать на экспортные источники финансирования экономики также не приходилось. Экспорт Албании в 1996 г. составил лишь 300 млн. долл, и был вдвое меньше импорта. В свою очередь для привлечения иностранных инвестиций в такие важнейшие для албанской экономики отрасли, как добывающая промышленность, энергетика и туризм, требовалась срочная модернизация всей инфраструктуры.

В итоге курс албанских демократов, направленный на полное открытие страны для западного предпринимательства, не привел к ожидаемому «золотому дождю» инвестиций в экономику. Албания утратила весьма значительную часть национального производственного потенциала и фактически обрекла себя на роль сырьевого придатка и поставщика дешевой рабочей силы для западного бизнеса. Так, оплата труда албанских работников на иностранных предприятиях в РА, главным образом итальянских и греческих, обходилась их хозяевам в 10 раз дешевле, чем в своих странах.

Не создав, несмотря на предвыборные обещания, условий для инвестиций собственных граждан в национальную экономику, демократы породили такое уродливое явление, как разросшаяся сеть «финансовых пирамид». Только по неполным данным на начало 1997 г. в общей сложности 70 % албанских семей вложили в них до 1,2 млрд. долл. Албанские власти поощряли деятельность «финансовых пирамид» даже после того, как Европейский банк реконструкции и развития еще в 1995 г. предупредил об опасности такого явления. В 1996 г. с соответствующим предостережением выступили эксперты МВФ.

Поэтому последовавший в начале 1997 г. закономерный крах «финансовых пирамид» потряс и основы правящего режима. Возмущение сотен тысяч ограбленных вкладчиков быстро переросло в народное восстание на юге страны. О том, что события не укладывались в распространенную версию о вспышке клановой вражды между Севером и Югом, красноречиво свидетельствовало распространение восстания и на северные районы страны. На фоне драматических событий, в отличие от правящего режима, вставшего на путь военного подавления «левых террористов», албанская оппозиция выступила в качестве конструктивной политической силы. Представители АСП заявили, что разыгравшиеся события – это «народный бунт», а «повстанцы – обманутые люди, а не вооруженные бандиты», какими их желала представить официальная пропаганда. При этом указывалось, что речь шла о «кризисе доверия основным государственным институтам», преодолеть который возможно, «лишь создав переходное правительство и проведя досрочные выборы». При этом социалисты признавали за повстанцами «право на диалог о будущем Албании» и выражали готовность к переговорам со «всеми, кто готов содействовать урегулированию кризиса в стране». Подобная позиция выигрышно контрастировала с установкой албанских демократов, заявлявших, что «не время обсуждать проблемы», и ставящих задачу «дать отпор террористам».

Таким образом, уроки политической трансформации в Албании с 1989 г. в целом показывали, что даже в стране с традиционным грузом политического экстремизма по мере последовательного развития политических институтов и плюрализма в конечном итоге неизбежно возобладает механизм демократического разрешения общественных противоречий. При этом политическое влияние экстремистских течений на ход общественного развития неизменно ослабевает. А все более крепнущий выбор большинства в пользу эволюционных преобразований в свою очередь способствует стабилизации в обществе и позитивно сказывается на перспективах развития страны.

11.2.2. Болгария

Генезис капитализма в Болгарии

Турецкое господство на Балканах, продолжавшееся около 500 лет, было реакционным и жестоким. Султанская Турция не создала там ничего положительного, стала настоящим вампиром для балканских народов. Ее террористический режим был экономически бесплоден и политически нетерпим.

Вместе с тем с конца XVIII в. началось некоторое экономическое возрождение Болгарии. Это было связано с постепенным