– Что надумал?

– Надо про Нейлу узнать, все ли в порядке. Зря я тогда ее не забрал.

– Хочешь повторить подвиг Солда?

– Нет, но и другого решения пока не могу найти. Поеду в Еканул, постараюсь узнать что-либо, да и каникулы скоро.

– Может, лучше родителям сообщить?

– И ввязать их в наши дела? Может быть, и Нейлы уже нет, а еще и их светлые в оборот возьмут.

– Тяжелые у тебя мысли.

– Зная нашу реальность, скорее, правдивые. Не прощу себе, если с ней что-то случится.

– Ну тогда, как только подсохнет, если светлые до этого не появятся, поедем.

– Нет, Рамос, не могу ждать, вдруг потом поздно окажется. Да и всей нашей ордой до мокрого сезона добираться будем, и, даже если доберемся, чем вы мне сможете помочь? Приступом взять академию? Один я быстрее доеду.

– Может, ты и прав.

На следующий день Лекам утром объявил об отъезде.

– Подожди, ты один собрался? – Эльф расширил и без того немаленькие глаза.

Лекам изложил свои доводы:

– Нет… ладно, всем вместе тяжело и рискованно, к тому же долго, но надо ехать хотя бы вдвоем: а если ногу лошадь подвернет, сам пострадаешь, порежет кто – даже повязку наложить некому будет. Не-э-эт. Я еду с тобой.

– А то у нас эльфы толпами по королевству ходят. Да тебя за версту даже в плаще узнать можно. С учетом того, что нас ищут, доедем до первого стражника захудалого баронства. Я в бой ввязываться не собираюсь. Сказал, поеду один. Нечего всем рисковать.

– Ну, может, с эльфом действительно заметно, но и Эллалий прав, нельзя одному, – поддержал я. – Давай я с тобой поеду, судя по рассказам, у них картинки с прежнего меня, а вы сравните, какой я сейчас, а какой был раньше. Да даже если я вплотную стану перед тем, кто меня видел, меня не смогут узнать. А ты в лавку зайти по дороге и то не сможешь: а вдруг узнают. Да и в Екануле тебя каждая лошадь в лицо запомнила. Как ты будешь спрашивать о Нейле? У стражи поинтересуешься: не слышали ли вы, что-нибудь случалось за последнее время в академии? Или сразу к светлым пойдешь? А я могу и простачком прикинуться, будто хочу поступать в академию. Ну а насчет возраста – не знал.

Все молча смотрели на меня.

– А ведь прав младший Ровный. По всем вопросам прав, – нарушил молчание Савлентий. – И добраться с ним легче, и узнать о племяннице твоей проще, и два серых хвоста, которые уже зубы могут показать, лишней помощью в дороге будут. А около города оставите их где-нибудь в лесу. А то они разболтались в последнее время. Утром Касса мне показала, как они стаю волков подрали, видимо, территорию не поделили, так что уже серьезные бойцы.

– А я-то думаю, откуда у Новера царапина на морде! И ведь молчит, зараза! Хвост отрежу! – Я неподдельно разозлился, так как мне хасаны объяснили эту царапину совсем по-другому.

– Как бы он тебе что-то не откусил, – Малик был в своем репертуаре, – а потом уж Софья вам обоим их повторно за это оторвет.

Шутка Малика разрядила серьезный настрой собравшихся. Отъезд решили перенести на послеобеденное время, мне надо было собраться.

Перед отъездом Софья под понимающими, но тем не менее ухмыляющимися взглядами отца и деда затащила меня в нашу комнату. Когда все было закончено и мы оделись, она сжала меня рукой за причинное место и прошептала:

– И только попробуй. Оторву. – И тут же обняла и поцеловала. – Береги себя.

Встретиться с остальными договорились перед темным приграничьем, около села Веселые Травы. И Лекам, и отец знали те места. Можно было договориться о переписке при помощи птичьей почты, но я не умел накладывать такое плетение на птиц, Лекам не мог, так как сил не хватало, а Савлентий не знал, куда птах направлять. Предложенный мною для этой цели амулет связи, который использовался Савлентием, как оказалось, действует менее чем на пять верст и передает только сигнал.

Выехали на четырех лошадях, чтобы они не так уставали. До Еканула езды было на три десятины, мы же планировали преодолеть это расстояние за две. В дополнение к моему обычному вооружению Малик сунул мне жезл мага:

– Вам нужнее.

Когда отъехали две версты, нас догнала сейша. Обогнув прыжками, она бросилась в кусты рядом с нами и вытащила оттуда верещащего и упирающегося Пушистика. После чего ударами лап, способными сбить всадника вместе с лошадью, погнала его обратно.

Посмеявшись над неудачливым попутчиком, мы перешли на рысь. Ехали, почти не останавливаясь, но и не рвали лошадей, спали по четыре части в сутки, что позволяло любому одаренному оставаться в довольно бодром состоянии. Правда, спать было необычайно холодно, костер разводить времени не имелось. Для тепла быстро ставили шатер, загоняли туда хасанов и спали с ними под одеялами. Через два с половиной дня достигли дороги, которая вела через Торам к Еканулу, в прошлый раз нам понадобилось для этого больше трех дней. Хасаны уверенно держали темп лошадей, даже не сбивали дыхания. После выезда на дорогу рысью направились прямо по ней, документов у нас не имелось, но и ехать по лесу, теряя драгоценное время, не хотелось. Еще через день, пролетев сквозь Ировы Холмы, село, где мы дважды останавливались и где даже голодному не хотелось брать пищу в трактире, выехали к Тораму. В сам город соваться не стали, тем более что нам нужно было немного правее. Направили лошадей по едва заметной дорожке в объезд.

Первые полторы десятины ехали без приключений, один раз остановились в трактире небольшого села. Усталость лошадей, да и наша тоже, давала о себе знать, поэтому решили, что одна ночь погоды не сделает. Хозяин был очень удивлен, постояльцы запросили еды, даже не помывшись. Потом ушли в комнаты и до утра не выходили. Ему трудно было понять сладкое слово – сон. Хасаны ночевали в лесу, ожидая нас утром на выезде из села. Питались мы в основном купленными мною в деревнях продуктами. Хасаны перешли на самообеспечение, и порой их кухня блистала бо́льшими деликатесами, чем наш каравай хлеба.

Уже на въезде в Еканульское графство нам навстречу выехали четверо всадников. Судя по блеску регалий на груди, вернее всего представители графского войска. До них оставалось около четырехсот локтей, когда мы завернули в лес. В спину нам что-то прокричали, но мы уже не слышали, перевели лошадей на рысь, рискуя переломать им ноги на лесных тропинках. Мер через двадцать поняли, что оторвались, и пустили лошадей шагом. Дальше, опасаясь, ехали по плутающим лесным тропинкам, и только на следующий день выехали на основную дорогу. В последующие дни раз по пять-шесть приходилось заезжать в лес, заслышав конский топот, и только раз за все это время, как оказалось, не зря. Но зато насколько не зря! Из Еканула проскакал десяток светлых. Встреться мы с ними нос к носу, неизвестно, чем бы все кончилось. Хотя известно…

К Еканулу выехали наутро девятнадцатого дня, с той же стороны, что уходили. Стены родного города были подернуты легкой дымкой от обилия костров перед ним. Ристалище, где бился Лекам, заполнили какие-то повозки и копошившиеся вокруг них люди. Можно было бы подумать, что Еканул в осаде, но ворота стояли настежь открытыми и через них то и дело сновали телеги и всадники. Несмотря на наше нелегкое задание, что-то радовало. Может, воспоминания о прекрасном времени, проведенном здесь, может, радость от возвращения в знакомое место, я не мог понять.