долго не церемонился. Даже не кричал. Вообще не проронил ни слова. Просто растормошил меня, и что самое интересное, только через час после того, как сам проснулся. Неужели пожалел и решил дать поспать чуть дольше? Хотя то, что он сделал затем, быстро развеяло мои подозрения и стало для меня неприятным шоком. Парень удалился из комнаты с как всегда непроницаемым выражением лица, но ровно на пару минут. А когда вернулся, я увидела у него в руках верёвку.

Чё? Он серьёзно?!

Ещё как! Все мои попытки к сопротивлению и бесконечно льющиеся маты не увенчались и каплей успеха.

— Материться не красиво. Ты же девочка, — насмешливо шепчет мне на ухо, когда наваливается почти всем телом, удерживая мои руки, чтобы я не колошматила его куда придётся.

— Да пошёл ты! — зло шиплю в ответ, пытаясь скинуть с себя эту чёртову тушу. И он ведь нифига не лёгкий! — Тоже мне, образчик воспитанности!

Таким образом, боролись мы недолго. Парень в две секунды скрутил меня прямо на кровати в ворохе подушек и одеяла, нащупал какую-то новую точку за ухом, из-за которой все тело стало ватным. В очередной раз прихожу к мысли о том, что его точно где-то этому учили… Или он всю ночь не спал и гуглил новый метод причинения мне боли.

— Ненавижу тебя… — цежу из последних сил.

Он, довольно посмеиваясь:

— Знаю.

Лежу на спине, не могу пошевелить даже пальцем. Когда пытаюсь напрячься и вернуть себе контроль над телом, пронзает неприятное колкое онемение. После пятой попытки сдаюсь. Сейчас со мной можно делать всё, что угодно, я даже пикнуть не смогу. Горло передавило где-то в груди. Хорошо хоть дышать удается. Только маленькими глотками и через раз. За несколько секунд я столько всего успела передумать. Побледнела до состояния белого листа. Никак не могла унять колотящееся сердце. Бесполезный пугливый орган! Только и умеет, что панику разводить. Приготовилась к самому страшному, но Ян в итоге просто связал мои руки, затянув веревку у изголовья кровати, поднялся и спокойно произнес:

— Полежи так пока. Успокойся.

А затем ушёл.

Да ты издеваешься!

Ни криков тебе, ни оскорблений. Меня оставили одну в таком положении на несколько часов. Ну, по крайней мере, мне это время показалось несколькими часами. И все бы ничего, только неприятные покалывающие ощущения накатывали с некоторой периодичностью, когда я пыталась двинуться.

К тому времени, когда этот козел, наконец, вернулся, я уже успела попрощаться с жизнью. Можно было еще завещание накатать, но поза не располагала. Я думала так и помру здесь.

Дверь в комнату открылась, когда я уже полностью сдалась. Перестала пытаться привести в чувства словно уснувшее тело и просто смирилась. Ладно, не привыкать ведь уже. Одно только радовало, я не так остро чувствовала ноющую боль в онемевших руках.

Ян сел рядом. Долго смотрел на меня. А я боялась открыть глаза. Твою ж мать… свали ты уже отсюда. Оставь меня в покое.

Внезапно, кровать рядом с моей головой продавилась, парень навис надо мной, и я ощутила до боли знакомый запах его туалетной воды, ровное дыхание на своих волосах. Оно скользнуло по щеке и направилось к уху, вызывая россыпь мурашек. Внизу живота странно потянуло. Это еще что?!

— Ты там живая? — внезапно насмешливое.

Всегда было интересно, где это «там»? Не отвечаю. Не открываю глаза. Пошёл он… Бесит только, что сегодня Ян какой-то уж слишком весёлый.

— Скажи что-нибудь, лягушка, — продолжает издеваться парень. Как вдруг его свободная рука легко пробегает кончиками пальцев по моему животу. Но, несмотря на своё состояние, я очень остро чувствую это странное прикосновение сквозь ткань формы. Я теперь всегда в ней сплю. Внутри все сжалось, словно пружина. Я задержала дыхание. Хотя и с трудом.

— Хочешь поиграть в молчанку? — чёрт, какого хрена он так близко?! Чего добивается?! Медленно и тихо выпускаю воздух через сжатые зубы, вкладывая в этот выдох все накопившееся негодование, усталость и злость.

Его пальцы вцепляются в пуговицу под грудью, начинают теребить её.

— Знаешь, — судя по интонации, он довольно усмехнулся, — так мне нравится даже ещё больше… Ты такая беззащитная. Можно делать с тобой всё что угодно. Может, раздеть тебя?

Чувствую, как его губы касаются моей щеки. Меня передергивает, пробивает холод. Слышу сдавленный смешок.

— Показать тебе, как нужно делать массаж?

— Иди к чёрту…

— Ты грубиянка, — голос внезапно становится низким, едва слышным.

— Чья бы корова мычала…

Я всё ещё не решаюсь открыть глаза. Внезапно его горячее дыхание скользит вверх, затем в сторону. Он словно хочет меня поцеловать, но никак не может определиться, какой именно части моего лица подарить этот странный поцелуй. Появляется большое желание дёрнуть головой, чтобы как следует шарахнуть его лбом… но я не двигаюсь. Понимаю, что ничего не выйдет. А даже если и выйдет… мне же потому будет хуже.

— Ты ведь не будешь сопротивляться? — неожиданно серьёзное. — Правда?

Всё, не могу больше! Открываю глаза и замираю, когда вижу слегка потемневшие бледно-голубые глаза. В них что-то странное, что-то, чего раньше не замечала. Какое-то затаенное, не совсем понятное… Желание? Но чего? Чего именно он хочет?

Проверим…

Смотрю парню в глаза. Опасливо качаю головой мол, нет, не буду.

Ян чуть отстраняется, несколько секунд смотрит пристально. Издевательская усмешка пропала, но впервые я замечаю другую сторону его тяжелого взгляда. Исчез стальной холод. В них… замешательство? Он реально колеблется! Но затем всё-таки тянется вверх, развязывает мои руки. После касается кончиками пальцев моей щеки, скользит к уху, убирая по пути прядки волос. Всё это выглядит странно, непонятно… безумно! Замираю. Но сердце наперекор моему недоумению и никуда не исчезнувшей злости учащает ритм. Пропускает удар, от каждого нового касания его пальцев.

Да что со мной?!

Парень находит желаемое, аккуратно нажимает и слабость отпускает меня в ту же секунду. Силы возвращаются почти сразу. Я резко подрываюсь и отвешиваю ему звонкую пощечину. Ладонь вспыхивает огнем от удара. Кисти пронзает колкая боль, от которой я морщусь. Замечаю шок на лице Яна. Меня, почему-то, трясёт. Быстро подскакиваю на ноги, почти падаю с кровати. Видимо, организм ещё не пришёл в себя. Но мне хватает равновесия исправиться. Отбегаю, замираю у стены, бросаю на парня испепеляющий взгляд и цежу сквозь зубы:

— Ещё хоть раз тронешь меня, и я тебе руки сломаю в пяти местах.

Светлые глаза опасно темнеют, обретают такой знакомый лёд. Ян поднимается с кровати.

Вот уж на фиг!

Пулей бросаюсь к двери и вылетаю в коридор. Хрена лысого я не буду сопротивляться!