Десятки кораблей стоят сейчас у причалов порта под погрузкой и разгрузкой. Несмотря на праздник и вечернее время, тут во всю кипит жизнь — снуют повозки, загорелые дочерна рабы тащат по сходням какие-то мешки, тюки и короба. Работа не останавливается ни на минуту, ибо время — деньги, и купцам это известно, как никому другому. И скоро товары, доставленные сюда караванами, повезут корабли во все концы огромной римской империи. Империи, которая достойна того, чтобы не погибнуть, а распространиться на весь античный мир, привнеся цивилизацию в самые отдаленные уголки.

Я посмотрел налево, где в наступающих сумерках светились уже огни дворца Ирода Великого, в котором находится резиденция наместника. Я до дворца еще не добрался, видел пока только его северную часть, со стороны казарм и ипподрома. Но выглядит дворец шикарно, особенно эта его дальняя часть, расположенная на выступающем в море рифе — та, где живет префект со своей семьей. Меня к Пилату еще не вызывали. Подозреваю, что проезд на лошади по городу дался ему нелегко, и он сейчас отдыхает.

А я, воспользовавшись моментом и хорошим отношением примипила Лонгина, быстро свалил с парнями в увольнительную. Если надо будет — посыльные префекта и легата легко найдут меня в городе, и даже из-под земли достанут. Так что сидим — отдыхаем… Впервые за все время пребывания в этом мире я чувствую себя спокойно и расслаблено. О делах и проблемах буду думать завтра.

* * *

Угу… не тут-то было… Возвращаемся в казармы, а меня уже ждет посыльный от Понтия. Вот, не спится нашему беспокойному префекту. И теперь получилась дурацкая ситуация: делать вид, что я вдруг забыл расположение покоев во дворце после десяти лет службы — глупо, а блуждать наугад по темному дворцу еще глупее. Но дойти до кабинета префекта как-то нужно.

— Веди! — нахально приказываю я, и посыльный, как ни странно, подчиняется. Теперь я старше его по званию, практически младший офицер — значит, могу командовать.

Оказалось, префект решил лично поставить меня в известность, что через три дня мы отплываем в Александрию. Погода на море установилась хорошая и оказия с кораблем появилась — грех этим не воспользоваться. Начальство мое просто рвется в Рим. Аура Пилата ярко полыхает честолюбием — вот на кого приход Мессии повлиял мало. Но и тут видны подвижки. В левой, верхней части появилось золотистое сияние.

Благодарю Пилата за предупреждение, заодно осматриваю его раны — заживление идет хорошо, мое вмешательство больше не требуется. Через пару дней о ране на бедре будет напоминать только тонкая светлая полоска кожи.

Возвращаясь по скудно освещенным залам, заблудиться уже не боюсь — дорогу вроде бы хорошо запомнил, да и планировка первого этажа резиденции довольно простая. Место одного из внутренних атриумов здесь занял роскошный бассейн, окруженный мраморной колоннадой. Он вырублен прямо в скалистой породе рифа, на котором стоит дворец, а чистейшая минеральная вода в него подается по водопроводу из акведука, ведущего с ближайших окрестных гор. Рядом с бассейном расположена открытая столовая, пол которой украшен красочной мозаикой с затейливыми геометрическими узорами.

Рассматривая пол под ногами, я думаю о том, что времени на все намеченные в Кесарии дела мне теперь катастрофически не хватает, с удовольствием задержался бы здесь на пару недель. И с иоаннитами нужно встретиться, и легионеров покрестить, и Кесарию хочется получше рассмотреть. А еще было бы странно, если я до отъезда в Александрию не заглянул бы в Храм, посвященный моему собственному прадеду — божественному Августу. Религия религией, а неуважения к собственным предкам здесь не поймут.

Одного из апостолов мне придется оставить в Кесарии “на хозяйстве”. Кто-то должен возглавить здесь все разрастающуюся общину христиан. Если я правильно помню, по миссионерскому жребию Палестина и Иудея достались Матфею, так что он по всем статьям подходит для этого города, да и всей провинции в целом.

— Примас, подожди! — из сумрака колонн, окружающих бассейн, ко мне бросается Корнелия.

Господи, опять она… Дочка префекта, в открытой синей столе с глубоким вырезом, хватает меня за руку, целует ее. Я краснею, резко вырываю руку, натыкаясь на обиженный взгляд девушки.

— Я… я просто хотела… — Корнелия запинается, тоже краснеет — Легионеры сказали, что примаса надо приветствовать так

Ругаюсь про себя, тяжело вздыхаю. Меня тревожит даже не дурацкая инициатива товарищей из контуберния, а возможный донос Пилату. Дочка вот-вот достанется Марку. А я ведь тоже не железный.

— Что ты хотела, Корнелия?

— Я так и не успела толком поблагодарить тебя за спасение отца. А еще поздравить с наградой и повышением по службе.

— Спасибо. Но твоего отца спасли скорее апостолы, а не я. Одних моих сил не хватило бы.

Девушка возмущенно обрывает меня

— Нет, не говорит так! Если бы не ты, Марк…

Эта восторженная влюбленность в глазах молодой девушки и окружающая нас чересчур интимная обстановка, заставляют меня прервать поток ее благодарностей. Может, с ее стороны все это и выглядит романтично, но я-то знаю, чем это сейчас может закончиться.

—…Прости, Корнелия, но время позднее, мне нужно срочно возвращаться в казарму — я буквально пересиливаю себя, вспоминая историю алтарника, которого одолевали бесы женских соблазнов, и один из монахов помимо молитв посоветовал тому бить в колокол каждый раз, когда адские создания побеждают. После его совета — монастырь перестал спать.

— Хорошо, тогда я провожу тебя.

Кажется, мне все-таки придется объяснить ей положение вещей, иначе она не успокоится и продолжит заблуждаться на мой счет

— Нет, Корнелия… Не нужно, чтобы по дворцу поползли ненужные, глупые слухи. Ты дочь префекта, и твоя репутация должна быть безупречна, а я всего лишь простой солдат. Нас в последнее время слишком часто видят рядом.

— Перестань, Марк! Ну, какой ты простой солдат?! Ты же Юлий!

Девушка произносит это с гордостью.

— В римской армии нет “юлиев”, в общем строю все легионеры равны. Тем более, через три дня мы отбываем в Александрию, а потом в Рим. Вряд ли мы когда-нибудь еще с тобой встретимся.

— Почему? — удивляется Корнелия — Мы с мамой тоже едем с вами в Рим.

Я просто теряю дар речи от таких новостей… Вот это поворот! И где мне взять колокол?!

Буквально сбежав от настойчивого внимания девушки, я поспешно удаляюсь из атриума. И прямо на выходе, нос к носу, сталкиваюсь с одним из рабов, прислуживающих во дворце. У меня даже сомнений не возникает, что тот подслушивал нас под дверью. Вопрос только, кому он теперь побежит доносить — Тиллиусу или Пилату…Или обоим сразу?

* * *

Добравшись до казармы, натыкаюсь на Диона, который явно меня дожидался. Все остальные парни из нашего контуберния уже давно спят без задних ног, только дружный храп разносится по казарме.

— Марк, что там…? — спрашивает он шепотом, кивая головой в сторону дворца.