Как он этого не заметил? Во фляге была мераша — не такой концентрации, как они пили, когда с ними сидел Арилан, но достаточно высокой — и что-то еще. Он не знал остальных добавок, но они, казалось, душили Келсона. Мераша уже стирала то, что оставалось от защит Келсона после травмы головы, а его дыхание…

В отчаянии Дугал резким движение посадил Келсона, вставил два пальца ему в горло и безжалостно держал, пока Келсона рвало, и он не исторг из себя все, что только что выпил. Келсон укусил пальцы Дугала. В то же время Дугал направил все свои оставшиеся силы сквозь уже наполовину разрушившиеся щиты Келсона и взял под контроль дыхательный центр, заставляя короля продолжать дышать.

Дугал не представлял, достаточно ли этого: ведь какая-то часть яда уже попала в организм Келсона, хотя, надо надеяться, не в смертельной концентрации. Последствия еще должны проявиться. Если получив дозу мераши, можно отоспаться, предварительно зная, какой будешь испытывать дискомфорт — хотя как Келсон перенесет ее с травмой головы? — Дугал понятия не имел, какие последствия может дать другое вещество или несколько веществ, добавленные в вино. Может, он даже поступил не правильно, вызвав у Келсона рвоту, но при сложившихся обстоятельствах он ничего другого предложить не мог.

Так что, черпая силы непонятно откуда, Дугал потащил Келсона, слабо хватающего ртом воздух, назад к краю воды и стал рукой заливать воду ему в рот, используя физическую силу, свои навыки военно-полевого хирурга, а также силы Дерини, чтобы заставить короля проглотить воду, а затем повторил процесс, вставив два пальца ему в рот. Он повторял это снова и снова, каждый раз заставляя короля выпивать все большее количество воды. Келсон сопротивлялся все слабее. Наконец Дугал почувствовал, что дальнейшие повторения только еще больше ослабят его пациента и процедуры дадут меньше пользы, чем заберут сил.

Дугал плакал, прижимая Келсона к груди, сам стараясь привести свое дыхание в норму. Но Келсон дышал гораздо тяжелее, причем его дыхание могло вообще прекратиться, если Дугал хоть на немного ослабит контроль. Часть разума Дугала поддерживала дыхание Келсона и помогала ему по возможности избежать разрушения от мераши — что достигалось только одной целеустремленностью. Одновременно Дугал пытался найти другие менее очевидные сбои, которые он мог пропустить, придя в ужас от случившегося и разбираясь с необходимостью срочно вывести отравленное вино из организма Келсона. Но, казалось, больше никаких сбоев нет.

Оставалось только сотрясения мозга, которое не промоешь водой. Поскольку они опять сидели у воды, все, что могло на них обсохнуть, снова промокло. Дугал осторожно промыл рану над левым ухом Келсона. Надо уж выяснить самое худшее.

Но тут его ждала первая удача с тех пор, как Дугал сам открыл глаза в этом Богом забытом месте. Рана оказалась неглубокой, а череп — незадетым. Большая часть свернувшейся крови легко смылась, и открылся синяк с царапиной и шишкой, над которым, используя свои ментальные силы, он обнаружил вмятину, которую уже нащупывал раньше. Она не была такой глубокой, как он опасался вначале, хотя и серьезной травмой. Потому что если мозг Келсона задет внутри черепа… Ведь на черепе снаружи образовалась большая шишка…

Дугал не хотел об этом думать. Позднее, если не будет никакого другого выбора, он может попытаться, используя свои силы, осторожно приподнять вдавленную кость и поставить на место. Но ему доводилось видеть слишком много травм головы, полученных в битвах, чтобы не знать, как опасно заниматься ими. Дугал мечтал, чтобы у него был целительский талант его отца, но, к сожалению, он не нашел и следа такого благословения, обнаружив другие способности. Он даже подумал о том, чтобы связаться с отцом, таким же образом, как прошлым летом связывался с Келсоном после той ужасной битвы при Дорне, но понимал: такая попытка бессмысленна — он один, ему никто не поможет, и Ремут находится слишком далеко.

Более того, он не знал, насколько хватит его сил, чтобы поддерживать Келсона. В конце концов, ему самому будет нужно поспать. Какое-то время можно продержаться без сна, но это нельзя делать вечно. И Цена отсрочки может быть слишком велика.

А что если и к тому времени, когда ему будет просто необходимо поспать, Келсон еще не сможет нормально дышать? А если сможет, то через какое время? Что они будут есть? Как они отсюда выберутся? Дугал не представлял, где они находятся, потому что не знал, сколько времени они провели в воде и сколько — без сознания. Когда случилось несчастье, они находились там, где обычно нет ни одной живой души, значит, скорее всего, понадобится несколько дней, чтобы организовать отряд спасателей, даже если об их местонахождении каким-то образом узнают. Конечно, не может быть, чтобы весь отряд вместе с ними упал вниз. Хотя Дугал был уверен: свалились Долфин и монах, а также, возможно, Конал и его оруженосец.

Но когда он вспомнил остальных, в голове возник интересный вопрос: а как отравили его вино? Было очевидно: именно он являлся целью того, кто намеревался совершить злодейство во время этого похода. Кьярд, отвечавший за пожитки Дугала, оставался вне подозрений. Но кто? Мераша — зелье Дерини и доступ к ней мог иметь только другой Дерини, причем даже не любой из них, потому что в таком случае Морган смог бы раздобыть мерашу зимой и им не пришлось бы проходить испытание с Ариланом. Но никто в отряде не принадлежал к Дерини и не имел тесных контактов с Дерини.

Конечно, это не остановило Эдмунда Лориса и Горони, и они достали мерашу. Значит, должны быть и источники, доступные для обычного человека. Но кто из членов отряда имел основания желать смерти или тяжелого ранения Дугала? И, несомненно, тот, кто это сделал, знал, что Келсон тоже может выпить вина из фляги Дугала. Невольно напрашивалась ужасающая параллель с тем, что случилось с отцом Келсона — но кто был готов воспользоваться их беспомощностью?

Раздумья на эту тему помогли Дугалу не заснуть. Через несколько минут сидения у кромки воды он оттащил остающегося без сознания короля к стене, туда, где они были раньше, хотя и поближе к куче хвороста, казавшейся подходящей для костра. Дугал не смел разрывать физический контакт с Келсоном, даже когда развел огонь, чтобы не потерять контроль над дыхательным центром, но смог — сконцентрировавшись и даже на время загасив свой магический огонь — наконец зажечь одну палочку. Костер будет гореть до тех пор, пока он подбрасывает в него хворост, до которого Дугал мог дотянуться с того места, где лежали они с Келсоном. Это было благословенное тепло.

Дугал снова прижал Келсона покрепче и попытался помечтать о приятных для них обоих вещах. Затем он снова задумался о том, кто мог отравить вино. Временами его начинало клонить в сон и дыхание Келсона тут же прерывалось, тогда Дугал резко возвращался к действительности с намерением больше не допустить такой оплошности. И все равно, по мере того, как проходили часы, Дугал так и не мог сказать, стало дыхание Келсона легче или нет.

Следующим утром в горах ярко светило солнце, словно извиняясь за ужас прошлого дня. Люди, пережившие его и расположившиеся лагерем у водопада, снова принялись за поиски с первыми лучами солнца и даже обнаружили еще одну мертвую вьючную лошадь в нескольких сотнях ярдов вниз по течению. Но они не нашли никаких следов ни Келсона, ни Дугала. Монахи аббатства святого Беренда подключились к поискам. За ними в предыдущий день был отправлен посланец, сумевший удачно спуститься по предательским склонам. Однако с каждым часом шансов найти короля живым становилось все меньше. К вечеру Сэйр с неохотой приказал прекратить поиски.