— Я была более высокого мнения о вас, Итан Майер. А вы оказались посредственным мужланом, — вздёрнув носом, я разворачиваюсь и ухожу прочь.

Как хорошо, что я не отпустила такси. Хочу поскорее сбежать с этого места, чтобы не чувствовать себя настолько ущербной.

Видимо во мне есть особенность — я чертовски глупая и не научилась влюбляться в правильных людей, ни во сне, ни на яву. И теперь вместо одной головной и сердечной боли в виде Лукаса, прибавился ещё и Итан.

Всю дорогу я сгораю от злости и обиды. Как он мог говорить со мной так? Мне казалось, что раз многое во сне оказалось правдой, то и характеры людей будут такими же. И Итан, которого я знала, никогда бы не посмел так говорить с женщиной.

Доехав до дома и войдя в прихожую, я резко выхожу из транса, услышав, как ругаются родители. Наверное, впервые я слышу, как они говорят на повышенных тонах. Обычно их конфликт проходит за закрытыми дверями и так, чтобы мы не слышали. Сначала я хочу выйти из дома, чтобы не быть свидетелем их ссоры, но меня одёргивает голос отца:

— А что ты хотела, чтобы я сделал? Кинулся к нему в объятия?

— Ну не прогонять же его с порога, как вшивого. Он твой отец!

— У тебя температура? Кто он мне? Какой отец? — кричит папа. — Где этот отец был все эти годы, и зачем он мне нужен сейчас?!

Мне становится не по себе. Неужели, к нам приходил дедушка, и папа его прогнал?

— Дионис, умоляю тебя, приди в себя! Ты поступаешь неблагоразумно.

— Я больше не хочу обсуждать это.

Я решаю, что нужно вмешаться и поддержать маму, ведь она права — чтобы не было, он его отец, и если дедушка пришёл к нам, значит, признал свою ошибку. И неважно сколько времени прошло.

— Что здесь происходит? — спрашиваю я, войдя в гостиную.

Родители сразу меняются в лице, будто испытав стыд, что я поймала их на таком эмоциональном разговоре, не присущем им.

— Ничего. Спорили, кто сегодня будет готовить ужин, — отшучивается папа и хочет уйти.

— Я услышала, что дело касается дедушки, — задерживаю его я. — Он приходил к нам?

— Да, — эмоционально отвечает мама, и папа одаривает её недовольным взглядом. — А твой отец даже не дал человеку объясниться, просто прогнал его. Я в ужасе и не могу прийти в себя.

— А когда он нас с тобой прогонял, ты в ужасе не была?

— Сто лет прошло, я не держу на них обид. Я смотрю на это иначе, понимаешь? Они твои родители, они подарили мне тебя. Я им благодарна.

— Мама права, — я поддерживаю её. — Ты ведь всегда говорил нам с Лианой, чтобы мы были выше любых пороков и никогда не опускались на уровень подлецов. И ты был отличным примером своих слов. Но сейчас ты полная им противоположность.

— Марианна, ты лезешь не в своё дело.

— Разве? Это ведь получается мой дедушка. И если он хотел прийти и помириться, то ты лишил нас возможности обрести новых членов семьи. Не ты ли говорил, как важна кровная связь и любовь к своим родителям?

— По щелчку пальца можно обрести домашнее животное, но не родственников. Тем более тех, кто однажды от нас уже отрёкся, — отвечает папа.

— Ну по крайней мере дать высказаться ты мог. Ты не задумывался о том, что если с тобой и мамой что-то случится во всём городе не найдётся ни одного члена нашей семьи, которые помогут нам? Это страшно, поверь мне. Когда во сне я вас всех потеряла, мне было невыносимо от одиночества и мысли, что я одна на всём белом свете.

Он внимательно слушает меня. Что мне нравится в моих родителях? Они никогда не лишают нас слова в семейных вопросах, если видят, что нам есть что сказать и посоветовать. Они всегда с уважением относятся к нашему мнению, и меня это всегда трогало. Я всегда себя чувствовала личностью, ведь самые главные люди в моей жизни воспринимали меня, как достойного и равного себе человека.

— Меньше всего я бы хотел, чтобы вы с Лианой, оставшись одни, попали под крыло этих людей, Марианна, — отвечает он с досадой в голосе.

— Если они осознали свои ошибки и достойны тебя, то почему нет? Я бы хотела иметь бабушку и дедушку.

Папа молчит. Мы с мамой выжидающе смотрим на него, в ожидании его решения.

— Хорошо, ладно, — сдаётся он. — Позже позвоню и узнаю, что он хотел.

Я расплываюсь в улыбке.

— Спасибо, — бросаюсь к нему на шею и крепко его обнимаю. — Ты лучший папа.

— Ты вся в мать. Истинный манипулятор.

Рассмеявшись, мама целует его в щёку и благодарит за принятое им решение.

— И ужин готовишь ты, — добавляет она, садясь довольная на диван.

— Ты ведь хотела сама.

— Передумала, я на тебя обижена немного. Боюсь, если буду готовить, ужин получится не таким вкусным, — артистично заявляет она.

Я отпускаю папу, и он с наигранным драматизмом принимает свою участь, уходя на кухню. На самом деле, мне кажется, в нашем доме лучше всего готовит именно он. И он получает от этого удовольствие. Он рассказывал,

что раньше мечтал стать шеф-поваром, но его отец решил, что это не очень серьёзно для юноши его положения. Поэтому, при любом удобном случае, папа встаёт за плиту.

— Ты большая умница, что настояла на своём и уговорила его, — говорит мне мама и рукой манит к себе. — А теперь иди ко мне и расскажи, что происходит у тебя на сердце.

Я сажусь рядом с ней, кладу голову ей на колени. Но говорить с ней откровенно не решаюсь. Возможно, если бы чуть больше времени мы были наедине, ей бы удалось вытянуть из моей души всю боль, но нас прерывает незваный гость. В дом входит Лукас.

Его появление — это как раненого добить камнями.