Сердечный привет. Гр. Александров.

Внуково, 8 августа 57 г.

P.S. Мою английскую телеграмму покажите Жданову и посоветуйтесь, как мне ответить.

«Цирк». Директор цирка – артист Московского театра оперетты Владимир Володин. Неподражаемый мастер комедии, он снимался во многих фильмах Александрова и был одним из самых любимых партнеров Орловой.

СУПРУГИ ЖЕРАРЫ – Г. АЛЕКСАНДРОВУ

Дорогой друг!

У нас осталось чудесное воспоминание от нашего пребывания в Москве и от теплого приема, который Вы нам оказали. Вернувшись домой, мы с нетерпением ждали от Вас новостей, так как Вы нам обещали известить нас заранее и как можно раньше, когда мы сможем приехать в Москву на пять недель для того, чтобы принять участие в Вашем фильме «Воспоминания о России». Мы анонсировали во всех газетах, что Филип Жерар будет играть самого себя в следующем фильме Г. Александрова. И надеемся, что нет никаких препятствий и недоразумений в отношении реализации задуманной Вами работы и что только небольшая задержка является причиной Вашего молчания.

Будьте добры как можно скорее фиксировать время нашего приезда в Москву хотя бы приблизительно.

1 января 1958 г.

Совершенно трагикомическая история! С известным французским композитором Ф. Жераром Орлова и Александров познакомились в Париже 10 лет назад, на пути из Венеции в Москву.

«В зале Плейель, – вспоминает режиссер, – объявлен наш концерт. Но вот беда – у нас нет с собой нот. Тогда друзья за день до концерта привели к нам композитора Филипа Жерара. Состоялась репетиция. Лучшего аккомпаниатора трудно было представить. Марш “Веселых ребят” вместе с Орловой пел весь зал».

10 лет спустя, в дни Московского фестиваля молодежи и студентов, супруги Жерары навестили на «Мосфильме» Александрова, снимавшего «Человек человеку…».

«И вдруг он неожиданно обратился к Жерару (Это уже вспоминает А. Бобровский, работавший у Александрова вторым режиссером. – Ю. С.):

– Я предлагаю Вам сыграть одну из главных ролей в моем фильме.

Гости опешили. Я смотрел на Александрова. О какой роли он говорит?

…Когда мы остались с Александровым наедине, я спросил его, как понимать его предложение мсье Жерару:

– Он ведь не актер, да и роли пока – тут я сделал ударение – не намечается (“Человек человеку…” был фильмом-концертом. – Ю. С.).

Глаза Александрова под полузакрытыми веками шевельнулись, и он не сразу ответил:

– Видите ли… Он через неделю вернется в Париж. И поскольку Филип Жерар личность известная, газеты у него возьмут интервью. И все узнают, что я начал работу над новым фильмом… Теперь вы понимаете?»

…Спустя полгода забывший уже о своем приглашении Александров получил письмо от заждавшихся Жераров. Ответил ли он им – неизвестно, во всяком случае, спрашивал парижский адрес Жераров у С. Образцова. Но если и ответил, то нашел, конечно, такую убедительную причину своего полугодичного молчания, что бедный Жерар поверил в нее так же свято, как в то, что ему предстояло сыграть одну из главных ролей в фильме Александрова.

Р. ГРИФФИТ[343]– Г. АЛЕКСАНДРОВУ

Мистер Александров!

Мистер Синклер решил, что теперь мы уже можем заняться материалом фильма «Да здравствует Мексика!». Но он сказал, что негатив должен остаться навсегда в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Так что мы можем продать только позитив плюс гонорар, который определит музей за услуги по сохранению материала и предоставления его Вам. И хотя мы берем плату за любое коммерческое использование этого материала, я не думаю, что было бы корректно брать плату с Вас, как с сорежиссера этого фильма.

В связи с чем было высказано предположение о Вашей договоренности с советским киноархивом, чтобы в обмен на «Да здравствует Мексика!» он отдал нам какое-то количество советских фильмов[344].

Мы не настаиваем, чтобы такой обмен прошел по принципу «метр за метр», ибо вряд ли советский архив согласится отдать нам фильмы общим объемом в 200 000 футов[345]. Но если Вы хорошо обдумаете это предложение, то я перешлю вам список фильмов, которые бы мы хотели иметь… и с этого мы начнем наши дела.

В любом случае, Вы можете заказать любое количество мелкозернистого фото в любой, по Вашему желанию, Нью-Йоркской лаборатории, но за свой, разумеется, счет.

Остается главный вопрос, сколько именно Вы хотите получить материала. Вполне возможно, что Вы захотите иметь весь. А если не весь, то единственным надежным указателем того, что должно быть для вас отпечатано, может быть тот, что сделал Д. Лейда[346], который работает сейчас в Парижской синематике. Возможно, Вы с ним уже связались. В любом случае Лейда заверил меня, прежде чем уехал, что имеющихся материалов достаточно, чтобы восстановить фильм С. Эйзенштейна.

P.S. Вообще-то я должен быть очень сердит на Вас, потому что после Вашего возвращения из США в вашем интервью «Правде» был пересказан анекдот, который я Вам рассказал. А это произвело здесь фурор весьма значительный. И могло плохо для меня кончиться, но, как видите, я все еще на своем посту.

Искренне Р. Гриффит.

Александров никогда, и при Эйзенштейне, и особенно после него, не прекращал попыток вызволения из синклеровского плена мексиканского материала. В 1952 году, сетовал он, только я договорился с тогдашним директором Нью-Йоркского музея Вандейком, как грянула американско-корейская война, и о договоренности пришлось забыть.

Была еще одна попытка, рухнувшая не по вине режиссера. И наконец эта…

Но прошло еще 17 лет, пока писавший «мексиканскую» главу своих воспоминаний Александров узнал: «пришло долгожданное известие о том, что материал несмонтированного фильма «Que viva Mexico!» прибыл из Соединеных Штатов в СССР. Госфильмфонд обменял его на несколько наших фильмов».

Г. АЛЕКСАНДРОВ – Р. ГРИФФИТУ

20 мая 1958 г.