— Звияга?!

— Живой я, княже…

— Живой, мужик? — прозвучал над ухом усталый голос Пахома.

— Плечо… — поморщился холоп.

Андрей повернулся в сторону носа. Там абордажная команда смогла прорваться на ушкуй и занять почти всю надстройку над хозяйской каютой — но их было всего семеро бездоспешных бойцов против пяти одетых в кольчуги холопов. Никаких шансов. Князь опустил бердыш, наскоро осмотрел руку Звияги:

— Ерунда. Кость цела, мясо нарастет. Через три месяца как новенькая будет. Нужно только мох болотный примотать, чтобы кровь не текла и заражения не случилось. У нас есть мох, Пахом?

— Все сделаю, княже.

На ушкуе дрались уже четверо против пяти. На глазах Андрея старый князь подставил свою бронированную грудь под скользящий удар меча, а затем красиво рассек пирата от левой ключицы до правого нижнего ребра. Три к пяти. Дело подходило к концу. Холопы обходили душегубов и уже не столько дрались, сколько играли, как кот с мышью. Двое встали по бокам от пирата и по очереди пытались его уколоть. Пару минут тот парировал удары, перекидывая меч из стороны в сторону, но в конце концов выдохся и опустил клинок, позволив срубить себе голову. Другого иссекли легкими поверхностными разрезами, и он свалился от слабости. Лишь князь убил врага красиво, с изяществом, заставив раскрыться ложным выпадом, а потом коротко и точно пробив сердце. А затем с достоинством взошел на палубу захваченного корабля, презрительно пнул одного из ползающих по палубе душегубов в кирасе.

— Захар, разденьте их и выбросьте за борт.

— Зачем это, князь? — не понял Зверев. — Может, сдать властям в Любеке? Пусть они разбираются.

— Ну да, Андрей Васильевич, зачем искать беду на свою голову? Мы русские, они — датчане. Германцы вполне могут поверить им и повесить нас за пиратство. Так что давай соблюдать старинное правило: прав всегда тот, кто жив остался. Давай, Захар, работайте.

Бандитов в кирасах было больше двух десятков. Особенно при поддержке арбалетчиков, они и вправду разделались бы с десятком русских путников быстро и легко. Однако именно их первыми свалили картечные залпы. В итоге арбалетчикам пришлось не стрелять, а драться на мечах, морякам — не работать со снастями, а лезть в общую свалку. Три десятка слабых бойцов против десятка воинов, одетых в броню. Пиратам просто здорово не повезло…

— Трюмы пустые, — продолжил осмотр каравеллы князь Друцкий. — Понятно, грузиться они собирались нашим товаром. Постой, здесь крышка не закреплена. Интересно, почему? Ну-ка, помоги, княже…

Вдвоем они приподняли сбитую из досок крышку заднего трюма, сдвинули в сторону. Юрий Семенович заглянул внутрь:

— Эй, кто там в углу прячется? Я тебя вижу! Вылезай, не то стрелу пущу!

— Let unbind my hands, then I’ll get out.

— Чего молвишь? Громче сказывай, не понимаю!

— Вы русские? — перешел на понятную речь незнакомец. — Я связан и голоден. Я пленник. Буду очень благодарен, если поможете.

— Нужна лестница, — оглянулся по сторонам Зверев. — Трюм глубокий.

— Там, в углу, висела веревочная. Слева от вас.

— Ага, вижу… — Андрей спустился вниз, разрезал несчастному путы. — Пойдем наверх, тут дышать нечем.

— С большой радостью… — Пленник пиратов поднялся, добрел, покачиваясь, до лестницы, но подняться вслед за Зверевым не смог. — Damn it! Руки не слушаются. Затекли, даже не чувствую. Если позволите, я выберусь чуть попозже.

На приведение обоих кораблей в порядок ушло часа два. Обыскать трупы и раненых, выкинуть за борт. Сполоснуть палубу, пока кровь не запеклась, собрать броню и оружие, самим одеться полегче, без железа и поддоспешников. К окончанию хлопот из трюма, подобно призраку, явилось бледное видение: коротковолосый, с недельной небритостью на лице, тощий человек в белой сорочке с кружавчиками на груди, в суконных панталонах до колен и серых, замызганных гольфиках.

— Свят, свят, свят, — закрестились, глядя на это явление, холопы.

— Нет, — покачал головой незнакомец, — мое имя Мэтью Ро, сын сэра Ро, адмирала королевского флота. Старший помощник на торговой каракке «Флейта». Неделю назад мы были атакованы этими негодяями и захвачены. Капитан погиб, команда перебита, а за меня, узнав имя моего отца, негодяи решили потребовать выкуп. Простите мою слабость, они не кормили и не поили меня уже два дня.

По-русски англичанин говорил достаточно уверенно, хотя и глотал некоторые гласные.

— Потерпи еще часок, кавалер. Холопы найдут, куда здесь сложены припасы, и вы все вместе перекусите.

— На каравелле они лежат перед первым трюмом. Там, внизу, находится кухня.

— Коли ты все знаешь, можешь утолить голод сам, — пожал плечами князь Друцкий.

— Постой, — вскинул руку Зверев. — Если ты был старшим помощником, то ты должен знать, как управлять всей этой шаландой.

— Да, это нетрудно. Правда, мне кажется, у вас для нее слишком мало людей.

— Возьмем ушкуй на буксир, а людей переведем сюда, — предложил дядюшке Андрей. — Боюсь, Риусу с каравеллой не управиться. И кстати, наш верный Лучемир уже скрылся за горизонтом. Рыжий сможет довести нас до Любека сам?

— Я могу поискать в капитанской каюте, господа, — вызвался англичанин. — Там должны быть карты, лоции, навигационные инструменты…

— Мы шли из Стокгольма в Любек двое суток, — повернулся к нему Андрей. — Все, что нам нужно, — это определить нужный курс и снова пойти по нему. Расстояния тут маленькие, завтра в любом случае выйдем к берегу, там и разберемся, как к столице Ганзы лучше довернуть.

— Но людей для каравеллы у вас все равно мало, господа.

— А мы в Индию на ней не собираемся, мистер Ро, — кивнул англичанину Андрей. — Одни сутки как-нибудь управимся, а потом продадим по сходной цене и выберем что-нибудь попроще и побольше.

— Могу я узнать, с какой целью, господин… э-э?..

— Князь Андрей Сакульский к вашим услугам, — поклонился Зверев. — А это мой дядюшка, князь Юрий Друцкий. Мы бы хотели перевезти примерно полторы тысячи людей на расстояние около пятисот морских миль.

— Я бы посоветовал каракку. Прекрасное судно, вместительное, весьма ходкое и не столь сложное в управлении, как эта шлюпка. Однако, даже если идти без другого груза, втиснуть больше тысячи человек, хоть и на очень большой… Думаю, их потребуется два.

— У нас есть неф, — кивнул за борт Юрий Семенович. — Если добавить к нему самую большую каракку, что есть в Любеке, то места должно хватить. Ступайте, подкрепитесь, кавалер. Мы просим вас принять под командование это судно. А я, княже, вернусь на ушкуй. И Риус пусть там у руля останется. Буксир буксиром, а управлять кораблем всегда надобно. Мало ли чего?

После англичанина на еду потянуло и всех остальных. Пока бывший пленник изучал найденные книги и карты, щекотя себе за ухом гусиным пером, победители подкрепились, распив с дозволения Друцкого один на всех бочонок с кислым испанским вином и до упора набив животы копчеными колбасками. Затем поспускали паруса на обоих кораблях, влекомых по воле стихии, завели с кормы каравеллы на ушкуй два каната, после чего выбили из палубы абордажные мостики. Корабли, покачиваясь, начали расходиться.