Мои движения к этому моменту стали редкими и бесцельными. Я выкарабкалась из ямы, и Джейн заняла мое место. Ее голос звучал в такт ритмичным взмахам лопаты.

– Он начал кричать и махать руками, переключаясь с одного языка на другой. В их числе был и английский. Я уже давно не слышала английскую речь от другого человека, и уж тем более от темнокожего татуированного мужчины, который напоминал профессора. Поэтому я его не застрелила.

Джейн уже стояла в яме по пояс, и каждое движение лопаты сопровождалось хлюпающим звуком. Мошки вились возле нас, как нетерпеливые гости, которые торопятся сесть за ужин.

– Я отвела его в свой лагерь, накормила, и мы обменялись историями. Он спросил, не находила ли я других дверей в этом мире и не слышала ли рассказов о том, что написанные слова сбывались. Я ответила «нет», и он сразу поник. Мне захотелось извиниться, но я сама не знала, за что.

Затем твой отец предупредил меня: «Двери закрываются у меня за спиной. Кто-то идет за мной по пятам». Он умолял меня вернуться с ним в родной мир. Сказал, что знает, каково это – застрять в чужом мире, и попросил пойти с ним. Я отказалась.

– Почему? – Я присела на край могилы, обхватив колени руками. Одолженная мне юбка уже была безнадежно испачкана и заляпана, и на одно головокружительное мгновение я словно перенеслась в детство, когда была строптивым ребенком и ничуть не стеснялась своего неаккуратного вида.

Джейн выбралась из ямы и села рядом со мной.

– Потому что не всегда человек может найти себе место там, где родился. Я родилась в мире, который отверг меня, обобрав до нитки, а потом выбросил. Стоит ли удивляться, что я нашла себе мир получше? – Она вздохнула с сожалением. – Но я хотела в последний раз выбраться за дверь, на случай если этот сумасшедший прав и у меня остался последний шанс. Джулиан разбил лагерь у подножия горы Сусва, а я отправилась за патронами для винтовки и… новостями о судьбе сестры.

Джейн заморгала, и ее глаза стали похожи на фонари на зимнем ветру. Вопрос «Что с ней стало?» застрял у меня в горле. Мы немного помолчали, а потом она продолжила в прежнем резком тоне:

– Я вернулась в лагерь Джулиана. Он снова принялся уговаривать меня остаться, но я только рассмеялась ему в лицо. Я видела, во что превратился мой дом. Белые женщины недобро посматривали на меня из окон поездов, браконьеры в дурацких шляпах позировали для фотографий рядом с убитыми животными, а дети с раздувшимися животами на ломаном английском просили еды. Нет уж. В итоге Джулиан пошел провожать меня до двери из слоновой кости, чтобы попрощаться. Вот только в пещере нас ждало кое-что странное.

Джейн напряженно смотрела в могилу.

– Куча серых брусков, связанных вместе по несколько штук, горящие фитили и смутный треск. Твой отец закричал и оттолкнул меня, а потом все рассыпалось. Мне обожгло плечи взрывом, нас обоих отбросило, как спички. Не знаю, потеряла ли я сознание. Ощущение было такое, будто я моргнула и передо мной вдруг возник человек в британской военной форме цвета хаки. А за ним, на том месте, где когда-то была пещера, не осталось ничего, кроме камней и пыли.

Его губы шевелились, но с моими ушами что-то случилось. Потом он достал пистолет и навел на Джулиана. Надо было целиться в меня, ведь вооружена была только я, но он этого не сделал. – Губы Джейн изогнулись. – Когда я умру, надеюсь, у меня будет не такое чертовски удивленное лицо.

Я не стала смотреть на труп Хавермайера, стараясь не вспоминать, как у него на груди вдруг появилась аккуратная дырочка.

– Он не успел даже упасть на землю, а я уже кинулась разгребать камни и землю, засыпавшие склон. К моменту, когда Джулиану удалось остановить меня, мои руки уже превратились в кровавое месиво. Он оттащил меня подальше, повторяя: «Мне жаль, мне так жаль», – и наконец я поняла: я навсегда застряла здесь, в этом мире.

Я никогда раньше не видела, чтобы Джейн плакала, но сейчас по ее телу пробегала ритмичная дрожь, словно грозовые облака над заливом. Какое-то время мы обе молчали, вдыхая остывающий вечерний воздух и слушая гулкие скорбные крики гагары, разносившиеся над озером.

– Что ж. В этом мире чернокожей женщине лучше не попадаться никому рядом с белокожим мертвецом в военной форме. Я взяла камень и начала бить по его телу, а потом подтащила останки поближе к обвалу, чтобы те, кто придет искать, не узнали, что он умер от пули, а потом мы сбежали.

Уже сидя в поезде, идущем в Хартум, твой отец спросил, куда я планирую отправиться. Я сказала, что хочу найти другой способ вернуться, другую дверь, и он печально улыбнулся. «Я всю жизнь ищу другую дверь в свой родной мир, – сказал Джулиан. – Но согласен поискать и твою, если ты согласишься кое-что для меня сделать». И он попросил меня поехать в дом богача в Вермонте, чтобы защитить его дочь.

По ее телу снова прокатилась беззвучная дрожь, но голос оставался ровным.

– Я выполнила свое обещание. А Джулиан… нет.

Я прокашлялась.

– Он не умер. – Я почувствовала, как она замерла рядом со мной в напряженной надежде. – Я дочитала книгу. Он нашел в Японии Дверь, которая ведет в его родной мир, но не прошел через нее… Он попытался вернуться за мной. – Крошечное солнце снова вспыхнуло у меня внутри, а потом потускнело. – Но, видимо, так и не добрался. Он просит передать тебе, – я сглотнула, чувствуя привкус стыда на языке, – что ему очень жаль.

Джейн резко втянула воздух через щель между зубами.

– Он обещал мне. Он обещал. – Ее голос звучал сдавленно, переполненный эмоциями: горькой обидой, завистью, убийственным гневом.

Я вздрогнула, и ее взгляд метнулся ко мне, а глаза широко раскрылись.

– Погоди. Январри, ты ведь создала проход между лечебницей и этой хижиной. Ты не могла бы сделать то же самое для меня? Написать мне дорогу домой?

Ее лицо засветилось отчаянной надеждой, как будто Джейн рассчитывала, что я сейчас достану перо из кармана и нарисую ей Дверь прямо в воздухе и ей удастся снова увидеть своих мужей и жену. Казалось, она даже помолодела.

Я почувствовала, что не могу ответить, глядя ей в глаза.

– Нет. Я… в книге моего отца сказано, что есть места, где миры соприкасаются друг с другом, как ветви дерева, и там находятся двери. Не думаю, что отсюда, из Вермонта, можно дотянуться до твоего мира.

Она нетерпеливо отмахнулась.

– Ладно, но если ты поедешь со мной в Кению, к моей двери из слоновой кости…

Я молча подняла свою забинтованную левую руку на уровень глаз. Через несколько секунд рука начала трястись и дрожать, а еще через пару секунд мне пришлось ее опустить.

– Дверь из лечебницы сюда чуть не стоила мне жизни, – тихо призналась я. – И это внутри одного мира. Не знаю, какой силой нужно обладать, чтобы открыть проход между двумя мирами, но сомневаюсь, что у меня она есть.

Джейн медленно выдохнула, глядя на мою руку, лежащую на земле, и ничего не сказала.