Со стороны дожидающихся людей послышались встревоженные крики. У некоторых солдат сдали нервы, и они побежали с плато прочь, оскальзываясь и вопя.

Девять сарути зацокали, выходя из-под арок на открытое пространство и располагаясь полукругом перед Даззо и Малахитом. Я увидел, как Оберон Гло, Горгон Лок, Эструм и чудовищный Мандрагор вылезают из машин и присоединяются к своим товарищам.

Должен признаться, что к тому времени и у меня нервы были на пределе и страх колючим комком ворочался у меня в груди. Мне не раз приходилось сталкиваться с настоящим ужасом, и сам по себе он меня не пугает. Да и не было, если разобраться, в этих существах ничего по-настоящему страшного. Только необычность, едва ли большая, чем испуганный инквизитор-пуританин. Если оставаться объективным, то они были потрясающими, удивительными созданиями, спокойными и почти величественными.

Мой страх произрастал из какого-то более глубокого внутреннего инстинкта. Так же как и в окружающем нас мире, в каждой детали их внешнего облика, в каждом движении сквозила «неправильность». Каждая цокающая конечность, каждая колеблющаяся голова выдавала их нечестивую природу. Мне только сейчас стало понятно, насколько необходима нам симметрия и насколько пугает ее отсутствие. Твари выглядели деформированными с точки зрения любой эстетической концепции. Их тела и конечности казались такими же невозможными, как и плитка, и арки, углы которых не должны были позволять сходиться сторонам.

Меня трясло от страха. Я посмотрел на своих спутников и увидел страх и на их лицах. Ужас, отвращение, неверие.

Мою жизнь и рассудок спас Эмос. Он, и только он один в изумлении смотрел на сарути, и на его старческом лице светилась озадаченная улыбка интеллектуального восторга.

— Очень странно, — услышал я его бормотание.

Эта простая реплика заставила меня рассмеяться.

Смех никак не мог отразиться на моем лице, но вытеснил собою колючий ком в груди. Ко мне вернулись уверенность в своих силах и решимость. Жестом я велел Фишигу и капралу Твану подойти ко мне и проверил, что Биквин, Мидас и Джерусс в должной мере контролируют себя, чтобы оставить под их командованием остальных. Джерусса и Твана пришлось довольно резко одернуть. Биквин уже пришла в себя и держала в руках оружие. Вид Мандрагора подстегнул ее волю.

— Жди моего сигнала, — сказал я Мидасу, а потом повернулся к Фишигу и добавил: — Присматривай за нашим приятелем.

Я имел в виду Твана.

Мы втроем выползли из укрытия и подобрались к краю плато. Солдаты были на ногах, возбужденно переговариваясь и глядя на группу в центре платформы. Офицеры войск безопасности рявкали на гудрунитов и пытались сдерживать их в узде, но я видел, что и им самим приходится нелегко.

Мы поднялись по склону и влились в толпу, скрытые непроницаемыми щитками шлемов и с хеллганами наперевес. Гудруниты просто убирались с нашей дороги. Мы беспрепятственно прошли в передние ряды толпы.

— На это я не подписывался! — пробурчал оказавшийся возле меня солдат сил безопасности, глядя на сарути в двухстах метрах от нас.

— Сплотить ряды! — бросил я, и он окинул меня взглядом, не обещающим ничего хорошего.

— Все здесь не так! — пробормотал он.

— Ничего, мы еще сможем постоять за себя, не так ли? — сказал я, поглаживая хеллган. — Если Эструм и прочие просто завели нас в западню, они узнают, что солдаты Флота Скаруса могут постоять за себя!

Он кивнул и взял на изготовку свое оружие.

Мы с Тваном и Фишигом пошли дальше. Никто не обращал на нас ни малейшего внимания. Я не сводил глаз с группы зачинщиков всего этого безобразия. Оберон Гло поднял руки и обратился к сарути со словами, которые мне не удалось расслышать. Речь оказалась довольно длительной.

Наконец он встал вполоборота и махнул в сторону ящиков. Теперь его голос долетел и до меня:

— И в доказательство наших честных намерений мы отдаем это вам, как и обещано.

Лок отделился от группы в центре.

— Идите за мной! — приказал он, подойдя к первой шеренге.

Мы с Фишигом тут же шагнули вперед. Через секунду мы уже оказались частью команды из более чем дюжины солдат, потащивших первые ящики. Я оказался в паре с Локом, и мои руки, скрытые черными латными перчатками, сжимали перекладину ящика рядом с его мускулистыми кулаками.

Мы опустили свой груз перед сарути, и я отступил на несколько шагов. Лок остался на месте и снял крышку, когда один из сарути процокал вперед.

Теперь я мог рассмотреть их вблизи. Лучше не стало. Их серую кожу покрывали извилистые поры, а ноздри на мордах то расширялись, то съеживались. Каждая из конечностей завершалась серой ладонью, похожей на человеческую, и сжимала рукоять серебряного жезла.

Тот сарути, который вышел навстречу, положил два передних жезла на мощеную поверхность и потянулся к открытому ящику своими извивающимися пальцами. Какое-то мгновение он шарил внутри, а затем убрал руки, ничего не взяв. Его безглазый череп слегка покачивался на шее. Потом существо подняло свободные руки и крепко сжало их вместе — так человек может поднять руки над головой в жесте победы.

Длинные, гибкие пальцы этих рук (не могу сказать наверняка, сколько их имелось на каждой ладони и было ли их количество одинаковым) переплетались, образуя некую форму. Облик. Человеческое лицо. Глаза, нос, широкий рот. Великолепно выполненное и жутко пугающее.

Это лицо, казалось, изучало нас. А потом его губы начали шевелиться.

— Вы достойно выполнили свои обещания, человеческие существа.

В толпе за мной раздавался тревожный шепот. Голос твари был лишен окраски, мелодичности и эмоциональности, но «пальцегубы» воспроизводили человеческую речь с безупречной точностью.

— Значит, мы заключили сделку? — с расстановкой произнес Гло.

Пальцы расплелись, и лицо исчезло. Существо подняло свои посохи и отошло. Его сородичи тоже разошлись, освобождая проход к арке.

Оттуда вышла еще одна группа существ. Несколько сарути, идентичных тем, что уже находились здесь, сопровождали других тварей. Мне кажется, что последних было четверо. Их тела походили на тела сарути, но выглядели раздутыми и покалеченными. Морщинистая, нездорово бледная плоть была покрыта пятнами, похожими на лишаи или проказу. У них не было жезлов, их конечности заканчивались «копытами» из твердого металла, скрепленными между собой какой-то проволокой и действующими подобно кандалам. Эти бледные, несчастные существа — у меня не возникло сомнений в том, что это рабы сарути, — стонали на каждом шагу, наполняя воздух болезненным поскуливанием. Сарути тыкали в них остриями своих жезлов.

Рабы несли трапециевидный ящик из черного металла, покрытый бородавчатыми выпуклостями. Наконец они остановились и опустились на животы.

Даззо и Малахит вышли вперед и приблизились к носильщикам. Тот сарути, что разговаривал с Гло, торопливо обошел их с другой стороны, вытянул свою лапу с жезлом и нажал им на одну из выпуклостей.