С началом Великой Отечественной войны перед подчиненными генерал-майора Дронова встали новые задачи и резко повысились требования к качеству их выполнения. На основе сведений, поступивших в Центр из зарубежных резидентур, в Информационном отделе проводилось уточнение численности развернутой немецкой армии и ее союзников, их возможностей, оценивались реальные стратегические запасы сырья в Германии, оружия, боевой техники, снарядов и патронов и другого необходимого для ведения войны снаряжения. Точность расчетов была исключительно высокой. Например, по данным Информационного отдела РУ ГШ КА, численность призванного мобилизационного контингента немцев в армию могла составить 15–16 млн человек. В действительности, как стало известно после окончания войны, мобилизационный контингент Германии оказался равен 16,3 млн человек.

В период подготовки генерал-фельдмаршала Федора фон Бока к решительному наступлению на Москву главная задача Информационного отдела Разведуправления ГШ КА состояла в анализе и обработке всех данных о составе, действиях и намерениях немецких войск. В этот период в отделе работали аналитики В. Е. Хлопов, М. Ф. Панфилов, Н. И. Исаев, К. Л. Клименко, П. Г. Яковлев, И. И. Судаков, В. С. Веточкин, Н. П. Газаринская, 3. А. Ильина и другие. Вместе с кадровыми офицерами военной разведки трудились вольнонаемные филологи, учителя и представители других профессий, которые свободно владели иностранными языками, специалисты, знавшие германскую экономику, ее армию и военно-морской флот.

Начальный период войны вскрыл целый ряд изъянов в организационной структуре центрального аппарата военной разведки, недостаточную подготовленность Центра к действиям в военных условиях. В первые же дни войны остро проявилось слабое материально-техническое обеспечение Центра, зарубежных структур и разведывательных отделов штабов военных округов. В распоряжении Разведуправления не оказалось ни одного самолета, необходимого для заброски разведчиков в тыл противника. Главным недостатком все же было отсутствие достаточного количества подготовленных военных разведчиков. Их не хватало в Центре, на фронте и за рубежом.

Несмотря на большие трудности, все три составляющие военной разведки — зарубежная, оперативная и тактическая были нацелены на добывание сведений, которые могли бы своевременно вскрыть замыслы германского командования по окружению и захвату Москвы.

Зарубежная разведка непрерывно добывала сведения о секретных переговорах Гитлера с Муссолини, Антонеску и послом Японии в Берлине.

Усилиями военной разведки добывались ценные сведения о состоянии группы армий «Центр», о составе румынских и венгерских войск на советско-германском фронте. Радиотехническая разведка вскрывала переброски войск, стратегических резервов, сосредоточение ударных сил на московском направлении, базирование и маршруты налетов немецкой бомбардировочной авиации. Во вражеском тылу действовали разведывательные, разведывательно-диверсионные и диверсионные группы и отряды оперативной и тактической разведки. Напряжение в противостоянии достигло максимального предела. Обстановка складывалась не в пользу Советского Союза. По личному указанию И. В. Сталина посол СССР в Лондоне И. М. Майский передал 3 сентября премьер-министру У. Черчиллю послание, в котором содержалась просьба советского правительства, во-первых, открыть в 1941 году театр военных действий «где-нибудь на Балканах или во Франции, что отвлекло бы 30–40 германских дивизий с Восточного фронта». Во-вторых, предоставить Советскому Союзу к началу октября 30 тысяч тонн алюминия и ежемесячную минимальную помощь в 400 самолетов и 500 танков. «Без этих двух форм помощи Советский Союз будет либо разбит, либо ослаблен до такой степени, что надолго потеряет возможность помочь своим союзникам активными операциями на фронте борьбы с гитлеризмом»[156].

Ответ Черчилля поступил в прифронтовую Москву 6 сентября. Британский премьер-министр сообщал Сталину, что «в настоящее время нет никакой возможности осуществить такую британскую акцию на Западе (кроме акции в воздухе), которая позволила бы до зимы отвлечь германские силы с Восточного фронта. Нет также никакой возможности создать второй фронт на Балканах…»[157].

13 сентября Сталин предлагает англичанам «высадить 25–30 дивизий в Архангельске или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками» подобно тому, «как это делалось в последней войне во Франции. Это была бы большая помощь»[158]. Британцы по-своему оценили предложение Сталина и от высадки своих войск в Архангельске тоже отказались.

В конце сентября 1941 года Москва стала прифронтовым городом. 7 октября 1941 года танковые и моторизованные корпуса противника подошли к Вязьме: 56-й с направления Холм-Жирковский, а 46-й и 40-й с направления Спас-Деменск. Хотя войска отступали в основном организованно, без паники, как об этом после войны писал Маршал Советского Союза И. С. Конев[159], в этой сложной обстановке выполнить маневр отхода оказалось крайне затруднительно. Поскольку артиллерия и все обозы Западного фронта… имели только конную тягу, отходить в высоком темпе советские войска не могли. Обстановка усугублялась еще и тем, что на плечах отходящих войск враг легко бы мог ворваться в Москву. Превосходство в подвижности было явно на стороне противника. Быстро продвигавшиеся немецкие корпуса отрезали путь частям Красной Армии. 7 октября в окружении оказались дивизии 19-й и 20-й армий Западного фронта, войска 24-й и 32-й армий Резервного фронта и другие части Красной Армии.

12 октября, в связи с предполагаемым взятием Москвы, немецкое Верховное командование направило генерал-фельдмаршалу Ф. фон Боку распоряжение № 1571/41. В приказе указывалось: «Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником. Моральное основание этого мероприятия совершенно ясно в глазах всего мира. Так же как и в Киеве, для наших войск могут возникнуть чрезвычайные опасности от мин замедленного действия. Поэтому необходимо считаться в еще большей степени с аналогичным положением в Москве и Ленинграде. То что Ленинград заминирован и будет защищаться до последнего бойца, объявлено по русскому радио. Необходимо иметь в виду серьезную опасность эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города. Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие незакрытые проходы, предоставляющие возможность для массового ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать. И для других городов должно действовать правило, что до захвата их следует громить артиллерийским обстрелом и воздушными налетами, а население обращать в бегство. Совершенно безответственным было бы рисковать жизнью немецких солдат для спасения русских городов от пожаров или кормить их население за счет Германии. Чем больше население советских городов устремится во внутреннюю Россию, тем легче будет управлять оккупированными восточными районами и использовать их. Это указание фюрера должно быть доведено до сведения всех командиров.