Он поднял оба меча, готовясь к удару.

Игнасио в отчаянии попытался защититься посохом и закрыл глаза, чтобы не видеть, как два стальных лезвия безжалостно обрушатся на него. Он уже решил, что это конец, но вдруг услышал скрежет металла о металл. Чье-то лезвие остановило мечи. Не в силах поверить, что остался цел, он открыл глаза и увидел такое же изумление на лице великана.

Игнасио понял, что произошло, только в следующий момент, когда повернулся вбок и увидел рядом с собой графа Додико. Он был на волосок от смерти. Граф едва успел отбить удар своим клинком и спас его.

Теперь положение складывалось уже не в пользу чеха.

Славник потерял преимущество и к тому же был ранен Гийомом в правый бок. Рана пульсировала, кровь выплескивалась из нее на бедро широкой струей. Но чех не падал духом. Он отвел свои мечи от Игнасио и, держа их так, как нужно для атаки, повернулся к новоприбывшему.

— Не пытайтесь мне помешать! — проворчал он, дрожа от гнева и изумления сразу. — Меня никто не остановит! Даже вы!

— Как ты смеешь это говорить, проклятый болван? Убирайся прочь, пока еще есть время! — крикнул Додико и сделал шаг к чеху, направив на него меч.

— Я больше не стану вам подчиняться! — заявил Славник, взглянул на графа с презрением и плюнул на землю. — Ваше слово больше для меня ничего не значит. Я разрываю клятву.

— Молчи, идиот! — крикнул граф и бросился на него.

Игнасио, слушая их, не верил собственным ушам. Теперь он с изумлением увидел, что граф успешно противостоит своему огромному противнику. Чех отвечал на атаки Додико мощными ударами, но с каждым движением положение великана становилось все хуже. Додико проникал за его защиту и постоянно заставлял отступать. Кончилось тем, что Славник потерял равновесие. Разозлившись из-за этой неудачи, он попытался переломить ход боя в свою пользу и бросился вперед. Но граф только этого и хотел. Он дождался, пока Славник окажется рядом, и не раздумывая вонзил в чеха свой меч.

Славник почувствовал, как лезвие противника разрезает его куртку, вонзается в тело и проникает глубже. Оно вошло внутрь живота так же легко, как игла портнихи протыкает ткань.

Вольный судья уронил свои мечи, вытянул руки в сторону графа, схватил его пальцами за щеки и посмотрел в лицо удивленно, как ребенок, который не верит в то, что случилось. Потом чех вдруг вспомнил о чем-то, внезапно повернулся к Игнасио и прошептал:

— Остерегайтесь его, потому что…

Додико левой рукой схватил его за горло, а правой повернул свой клинок в ране. Умирающий великан ответил на боль своим презрительным глухим стоном. Додико позволил ему медленно упасть на землю. Только убедившись, что Славник умер, граф вынул свой меч и вытер лезвие о его одежду.

За это время Игнасио успел помочь Гийому встать. Силы француза были на исходе, но он оказался невредим.

Он оглянулся и вдруг заметил рядом еще одного, четвертого человека.

— Уберто! — изумленно воскликнул он.

Когда Уберто закончил рассказ о своих злоключениях, Игнасио положил обе руки ему на плечи и сказал:

— Похоже, нам с тобой суждено идти дальше вместе — тебе и мне.

Мальчик успокоился и улыбнулся, а в уме торговца громоздились один на другой новые вопросы. Как Зоркие сумели найти его дом? Только один человек знал, где он находится!

Вывод очевиден, но торговец отказывался его признать.

Додико вложил меч в ножны, повернулся к своим спутникам и обратился к торговцу:

— Скажите мне, мастер Игнасио, вы уже нашли четвертую часть книги?

— Да, нашел, но не принес с собой, — ответил торговец.

Его знатный собеседник очень удивился:

— Куда же вы ее дели?

— Оставил в библиотеке Асклепия, в моей сумке, вместе с теми частями книги, которые у меня уже были. Я поступил так из соображений безопасности, так как не знал, что случится со мной, когда я выйду из башни. И как видите, я оказался прав. — Он показал рукой на лежавшее на земле тело Славника.

— Вы хитрый человек. Но теперь необходимо забрать вашу сумку оттуда.

— Наоборот. Я решил оставить ее наверху за этими стенами. — Торговец с равнодушным видом показал пальцем на вершину башни. — Это самый правильный и справедливый выход. Я хочу забыть про этот «Мешок с Ветрами». Если Вивьен предпочел избавиться от книги, значит, у него были для этого веские причины. Или вы так не считаете?

Уберто недоверчиво всмотрелся в лицо продавца реликвий: он не ожидал услышать от Игнасио такие слова. Потом вопросительно взглянул на Гийома, но француз лишь равнодушно пожал плечами.

— Вы в своем уме? — возмутил Додико. — Вы не можете так поступить!

— Мне очень жаль, что я вас подвел. Но книга больше не мое дело, — ответил торговец, стараясь не встретиться взглядом с глазами графа.

Аристократ замолчал, но его лицо по-прежнему выражало презрение и досаду. Он внимательно посмотрел на Игнасио, будто искал доказательства, что тот говорит правду, потом, не медля ни секунды, повернулся и пошел к башне.

Торговец смотрел графу вслед, пока не увидел, как тот исчез внутри разрушенного здания, и только после этого позволил себе мрачно усмехнуться.

— Хорошо. Идем отсюда, — сказал он, повернувшись к своим друзьям.

* * *

Прежде чем выполнить его приказание, Уберто подошел к трупу Славника. Подросток долго смотрел на рану, рассекавшую живот, на огромные ладони, которые сжимали края раны, словно пытаясь ее закрыть. Даже мертвое, лицо чеха оставалось суровым, челюсти были сжаты, лоб нахмурен.

Сколько Уберто ни напрягал свой ум, стараясь разобраться во всех этих событиях, ему не удавалось понять, хорошим или плохим был этот человек. Он наклонился ниже, чтобы лучше рассмотреть суровые черты его лица, и спросил себя, почему этот человек сохранил ему жизнь и не подчинился полученному приказу.

В этот момент по лицу Славника вдруг пробежала судорога, и его глаза широко раскрылись. Они остекленели, и смерть уже заставила их помутнеть. Мальчик вздрогнул и в ужасе отшатнулся от умирающего, но чех схватил его за рукав и притянул к себе. Тяжело дыша, Славник пробормотал что-то, потом закрыл глаза и умер.

Уберто в смятении вскочил и схватился за голову. Его товарищи видели, что произошло, и мгновенно подбежали к нему.

— Что случилось? — спросил Игнасио.

— Этот человек. — Уберто усилием воли подавил дрожь. — Он только что назвал мне настоящее имя Доминуса.

Граф Додико вошел в башню Асклепия. Ему было все равно, что решил Игнасио. Торговец — дурак, если думает, что он, Додико, откажется от книги. К тому же этот жалкий испанец ничего не знает о его истинных намерениях.