– Меньше пей тростникового рома, и тогда тебе женщины по ночам не будут чудиться! – посоветовал простуженный бас, принадлежавший мужчине лет сорока.

– Я только стаканчик ямайского рома перед вахтой пропустил! Что от стакана рома будет настоящему моряку? – попробовал развить тему молодой, судя по голосу, матрос.

– Кто неделю тому назад летающих медуз по кубрику ловил? – с издевкой спросил бас, и человек утробно икнул.

– Два дня в госпитале провел, и все прошло! – почти уверенно сказал молодой, но в его голосе слышались нотки сомнения.

– Не прекратишь пить – кончишь, как Сильвер! – предупредил его собеседник, носом втягивая воздух.

– Сильверу было почти пятьдесят лет, а мне только двадцать пять! – тут же нашелся молодой, как его окрестил Клим.

– Опять с борта мочился? – утвердительно, но с ноткой сомнения спросил старший, усаживаясь спиной к спасательной шлюпке, прямо на железную палубу.

– Я только один раз, Джек! – сразу пошел на попятную молодой.

– Кончай пить, Сид, и поскорее! У тебя моча ацетоном воняет! Первый признак плохой работы почек! – безапелляционным тоном диагностировал Джек.

– Расскажи лучше об учебе в институте, – попросил Сид, усаживаясь рядом со своим собеседником.

У Джека сразу в голосе появились ностальгические нотки.

– Самые лучшие в жизни годы – учеба в институте! Знаешь, сколько девушек за два года я трахнул? – успел задать риторический вопрос Джек, как послышался громкий рокот мощного двигателя.

– Эй, на борту! – раздался с поверхности воды уверенный голос с явным калифорнийским акцентом.

Отличать один английский говор от другого Клима научили занудливые инструктора, заставляя бесконечное число раз определять по фонограмме говор уроженца Техаса, Луизианы, Нью-Йорка, Колорадо, Аляски, Бирмингема. Клим мог, разбуди его среди ночи, сразу, по одной фразе, отличить южанина от северянина.

– Кого среди ночи дьявол принес? – возмутился молодой матрос, явно рассчитывая на увлекательный рассказ о похождениях Джека, который поможет скоротать вахту.

– Нельзя так говорить среди ночи! – одернул Джек молодого вахтенного.

– Почему нельзя? – спросил любознательный Сид.

Клим прекрасно знал этот тип любителей задавать всевозможные вопросы. Они задают вопросы, но их совершенно не интересуют ответы, для них важен сам факт задавания вопроса. Пока человек отвечает, слушатель придумывает новый вопрос. Человек увлекается, и в результате слушатель два часа с умным видом задает вопросы, якобы внимательно выслушивает на них ответы и – ничего не делает! Говоря проще, сачкует!

Джек, по всей видимости, был умудренный опытом человек. Он не стал объяснять Сиду, почему нельзя ночью упоминать имя дьявола, а поступил проще и действенней. Послышалась звучная затрещина, после которой Сид сразу вспомнил свои обязанности вахтенного матроса.

Мгновенно вскочив, Сид бросился к правому борту.

– Слушаю вас, господин офицер! – быстро ответил Сид, которому пришлось сделать не больше десятка шагов по палубе.

– Спишь, вахтенный? – рявкнул калифорниец.

– Никак нет, господин офицер! – громко заорал Сид, демонстрируя неплохое знание психологии военных. Чем громче кричишь, отвечая на вопросы, тем быстрее стараются отделаться от орущего подчиненного.

– Посторонние на судне есть? – спросил калифорниец с откровенной скукой в голосе.

– Никак нет! – снова выкрикнул умный Сид, которого сейчас Клим прямо возлюбил.

– Надо проверить эту коробку! – предложил с воды молодой ломкий голос, принадлежавший не в меру ретивому подчиненному.

– Эту коробку нужно проверять неделю ротой морских пехотинцев, и все равно ничего не найдешь. Открой глаза, чечако![23]Это же танкер-стотысячник, на нем можно сотню эмигрантов спрятать и спокойно провезти через границу! – отмахнулся калифорниец.

– Будешь дразниться, больше не напишу тебе стихов! – отозвался молодой голос.

– Молчу, как рыба! – мгновенно отозвался калифорниец, осознав угрозу.

– Парни! Кого вы ищете? – спросил Сид.

Клим прорезал дырочку в брезенте и теперь вся бухта у него была как на ладони.

Сид действительно оказался молодым, щуплым пареньком, который, перевесившись через фальшборт, разговаривал с военными моряками, стоящими в катере у правого борта.

«Зачем он задает лишние вопросы?» – с неприязнью подумал Клим, внимательно прислушиваясь к переговорам, которые вел Сид.

Следующая фраза заставила его мысленно похвалить любознательного Сида.

– Двое террористов проникли в порт и взорвали таможенный катер и яхту. Если кого увидите, то сразу звоните в порт! – снова предупредил невидимый патрульный, умолчав о взрыве на американской атомной субмарине.

Мотор катера взревел, унося морских дозорных к следующему кораблю.

Еще раз посмотрев в дырочку, Клим увидел, как в бухту ворвался зеленый катер с флажком США на корме.

Сид обошел укрытую брезентом шлюпку и снова уселся на палубу, прислонившись спиной к борту спасательной шлюпки.

– Не нравятся мне твои галлюцинации. Двоих ищут, и ты двоих видел у нас на палубе! – протянул Джек, с силой упираясь спиной в борт шлюпки, явно собираясь встать.

Что Джеку пришло в голову, Клим не успел узнать, так как сам начал действовать. Он просунул руку под брезент и нанес один-единственный удар чуть ниже затылка.

Шея у мужика была могучей, но от коронного удара спецназовца, вырубающего любого человека, Джек молча завалился набок.

Ткнув наобум пальцем в брезент, Клим негромко сказал, одновременно подталкивая девушку вперед:

– Дернешься – получишь пулю!

– Я молчу и сижу смирно! – шепотом ответил Сид, явно вдохновленный участью Джека, привалившегося левым боком к борту лодки.

Даже не видя своего противника, Клим составил его психологический портрет: «Трус, краснобай, страдалец по женщинам!»

– Мисс Лейте! – громко сказал Сид и поперхнулся.

Выскочив из-под брезента, Клим увидел, как девушка спокойно снимает рубашку с Сида, который, скрючившись, лежит на палубе.

– Что с ним? – спросил Клим, понимая, что Сид уже мертв.

– Нам с тобой не нужны лишние свидетели, – пояснила девушка, хладнокровно надевая рубашку с мертвого вахтенного.

Климу ничего не оставалось делать, как в темпе раздеть Джека, который уже начал остывать.

Клим мог поклясться, что силы его удара не хватило, чтобы убить человека, особенно такого здорового, как Джек, но факт оставался фактом – второй матрос тоже был мертв.