— Даже не думай. Этим парням такое не под силу, — заверил ее Ричер.

Потом он долго смотрел на Хаттон. Чтобы лучше запомнить. Еще один кусочек в мозаике его жизни. Он поцеловал ее в губы и направился к двери. Вышел в коридор и направился к лестнице. На первом этаже свернул к запасному выходу, чтобы не проходить через вестибюль. Дверь за ним захлопнулась, Ричер глубоко вздохнул, вышел из тени и двинулся по тротуару.

Раскин сразу же его заметил. Он находился в тридцати ярдах и быстро шел в сторону «Марриотта». Раскин увидел, как открылась дверь заднего входа в отель. Появился высокий человек. Остановился. Когда дверь захлопнулась, верзила обернулся посмотреть, сработал ли замок. В этот миг отблеск света упал на его лицо. Всего на долю секунды, словно луч фонарика, описавшего широкую дугу. Словно мелькнуло несколько кадров на пленке. Совсем немного. Но для Раскина оказалось достаточно. Человек, который вышел из отеля «Марриотт», был парнем с рисунка. Это Джек Ричер, вне всякого сомнения. Рост, вес, лицо — все соответствовало. Раскин долго и тщательно изучал рисунок.

Поэтому он сразу же скрылся в тень и замер. Он стоял и ждал. Увидел, как Ричер посмотрел направо, налево и быстрой решительной походкой подался на запад. Раскин остался на прежнем месте. Он мысленно считал: один, два, три. Потом вышел из тени, пересек парковку, снова остановился и осторожно посмотрел из-за угла на запад. Ричер находился в двадцати ярдах впереди. И продолжал идти все тем же легким быстрым шагом. И оставался безмятежным. Все еще ничего не замечал. Шагал по средней части тротуара. Он был крупным парнем. Таким же крупным, как Владимир.

Раскин снова досчитал до трех и позволил Ричеру увеличить разрыв до сорока ярдов. Затем двинулся за ним. Не спуская с него глаз, вытащил из кармана сотовый телефон и нажал на кнопку быстрого набора номера Лински. Ричер продолжал идти в сорока ярдах впереди. Раскин поднес телефон к уху.

— Да? — сказал Лински.

— Я его нашел, — прошептал Раскин.

— Где?

— Он идет на запад от «Марриотта». Сейчас на одной линии со зданием суда, но тремя кварталами севернее.

— Куда он идет?

— Подожди, — прошептал Раскин. — Не клади трубку.

Ричер остановился на углу. Глянул налево и повернулся направо в сторону тени под автострадой. Казалось, он все еще не ощущал тревоги. Раскин не спускал с него глаз — между ними оказался мусорный контейнер.

— Он поворачивает на север, — прошептал Раскин.

— И куда направляется?

— Я не знаю. Может быть, к спортивному бару.

— Хорошо, мы поедем на север. Будем ждать в пятидесяти ярдах от спортивного бара, выше по улице. Позвони еще раз через три минуты. И не упускай его из виду.

— Хорошо, — ответил Раскин.

Он отключил телефон, но продолжал держать его возле уха. По диагонали пересек стоянку, немного помедлил у глухой кирпичной стены, а потом выглянул из-за нее. Ричер все еще находился в сорока ярдах и продолжал быстро идти по середине тротуара, размахивая руками. «Уверенный в себе человек, — подумал Раскин. — Быть может, слишком уверенный».

Закончив разговор с Раскиным, Лински тут же позвонил Ченко и Владимиру. Сообщил о месте встречи в пятидесяти ярдах севернее спортивного бара и попросил их приехать туда как можно быстрее. Потом набрал номер Зэка.

— Мы его нашли, — сказал он.

— Где?

— В северной части центра.

— Кто за ним следит?

— Раскин. Они идут по улице.

Зэк немного помолчал.

— Дождитесь, когда солдат где-нибудь остановится, — сказал он. — И потом пусть Ченко позвонит в полицию. У него вполне подходящий акцент. Может представиться как бармен или ночной портье.

Раскин продолжал держаться на расстоянии в сорок ярдов от Ричера. Он еще раз позвонил Лински и больше не прерывал связь. Ричер шел все тем же свободным, размашистым шагом. Его тусклая одежда сливалась с темнотой. Шея и руки загорели, но были вполне различимы. Кроме того, Ричера выдавала полоска белой кожи, обнажившейся после стрижки. Раскин следил именно за этим слабым маячком, находившимся на высоте шесть футов, — белая U-образная полоска поднималась и опускалась с каждым шагом. «Идиот, — подумал Раскин. — Ему бы следовало воспользоваться ваксой. Так мы делали в Афганистане. Впрочем, там у нас часто не было ваксы. Как и стрижек».

Потом ему пришлось остановиться, поскольку это сделал Ричер. Раскин сразу отступил в тень, а Ричер посмотрел направо, свернул налево, в поперечную улицу, и скрылся за углом.

— Он снова свернул на запад, — прошептал в телефон Раскин.

— Все еще идет в сторону спортивного бара? — спросил Лински.

— Или мотеля.

— Нас это в любом случае устраивает. Сократи немного дистанцию. Не упусти его сейчас.

Раскин пробежал десять шагов, но перед поворотом остановился и осторожно глянул за угол. О черт! Ричера нигде не было видно. Поперечная улица была длинной, широкой и прямой, а ее конец освещали фонари четырехполосного шоссе, идущего на север к автостраде штата. Таким образом, Раскин все прекрасно видел. Однако его подопечного не было. Он исчез. Бесследно.

Однажды Ричер прочитал, что парусиновые туфли изобрел какой-то яхтсмен, чтобы было удобнее передвигаться по скользкой палубе. Моряк взял обычные спортивные туфли и при помощи опасной бритвы сделал на гладкой подошве множество небольших надрезов. После длительных попыток он понял, что надрезы должны быть поперечными, волнистыми, рядом друг с другом. И туфли, уподобившись миниатюрной шине, перестали скользить. В результате родилось совершенно новое производство. Постепенно такие туфли стали носить не только в плавании, но и в повседневной жизни. Ричеру эти туфли не особенно нравились, потому что были слишком тонкими и легкими. Однако они не производили шума. Ричер обратил внимание на человека в кожаной куртке, как только вышел из «Марриотта». Да и как могло быть иначе? Между ними было тридцать ярдов, вполне прилично освещенных отраженным светом фонарей. Когда Ричер посмотрел влево, то прекрасно разглядел этого типа. Отметил его подвижность. Увидел, как тот замер на месте, сразу дав понять Ричеру, что это его противник. Ричер спокойно пошел дальше, мысленно изучая образ, запечатленный его ночным зрением. Каков его противник? Ричер сделал два-три шага с закрытыми глазами и сосредоточился.

Белый, среднего роста, среднего веса, красное лицо, светлые волосы с рыжеватым отливом в свете уличных фонарей.

Полицейский или нет?

Нет. Пиджак был прямого покроя, двубортный, из коричневой кожи. Днем бы он казался рыже-коричневым. И еще кожа слегка блестела. В Америке таких не шьют. Их не найти даже на распродаже, где все кожаные вещи продают по сорок девять долларов. Иностранный покрой. Восточноевропейский, как костюм старика, которого он видел на площади. Не дешевый. Просто другой. Русский, болгарский, эстонский — что-то в этом роде.