— Но… — Вадим запнулся, и его начала бить нервная дрожь.

Артем стиснул его плечо:

— Успокойся!

— Я не должна была так делать, но очень заработать хотелось, — блондинка снова захлюпала носом. — А она и не поняла ничего. Она словно не в себе была. Я же говорю — какая-то странная.

— Вы кому-нибудь еще сдавали квартиры в этом доме? — строго спросил директор.

— Никому. Ни одному человеку. Только она вот захотела…

— А эта девушка объяснила вам, почему хочет квартиру именно в этом доме? — перебил Вадим. — Она что-нибудь говорила по этому поводу?

— Она сразу сказала, что слышала о красной комнате. О том, что в этом доме есть красная комната, где никто не хочет жить. Она хотела квартиру с красной комнатой.

— А от кого она это слышала? — не унимался Вадим.

— Я не знаю… не помню уже… По-моему, она про это не говорила… Да и какая мне разница!

— Все понятно, — директор придал лицу соответствующее случаю выражение. — Мы с вами потом поговорим. Идите!

Блондинка выскользнула из кабинета.

— Как можно было жить в абсолютно пустом доме и не заметить, что в нем никто не живет? — Артем только руками развел.

Вадима била дрожь, и, стараясь это скрыть, он до боли сжимал кулаки.

В машине они тоже молчали. Они молчали до того момента, пока не вернулись в красную комнату. Едва дверь открылась, как сочные капли венозной крови потекли по стенам, разбухая под слепящими солнечными лучами. Вадим, застонав, прислонился к стене. В глаза ему бросилась сажа, лежащая на полу возле камина, и он закрыл лицо ладонью. Видеть красную комнату было невыносимо.

— Она была больна, — сказал Артем, — не мучай себя. Когда она поселилась в этой квартире, она уже была тяжело больна. Ты здесь ни при чем. Не надо себя мучить!

— Я должен был понять, что с ней не все в порядке, — простонал Вадим. — Но я даже не подозревал, что настолько… Жить в пустом, нежилом доме и даже не подозревать об этом!

— Она психически больна, — повторил Артем.

— Интересно, откуда она узнала про красную комнату?

— Да вычитала в интернете, услышала где-то. Да где угодно! — Артем пожал плечами. — Она была психически больна, а возможно, даже решила лечить свою болезнь таким экстримом. Ты не парься! Мы все равно не узнаем, на каком сайте она все это вычитала. Интернет — бездонная помойная яма. Да и не играет это уже никакой роли! Даже если мы найдем Джин, хотя в этом я очень сомневаюсь.

— Что ты имеешь в виду? — Вадим прекрасно понял слова друга, но будто хотел еще раз убедиться в страшной правде.

— Ты знаешь. Ты уже понял, — отрезал Артем. — Она покончила с собой. Она ведь уже пыталась это сделать. Я думаю, она ушла, чтобы покончить с собой.

— Почему? — Вадим был раздавлен случившимся. — Причина?

— Мы этого никогда не узнаем. Она была психически больна, — как мантру, твердил Артем. — Именно болезнь обострила ее чувства и позволила «видеть» будущее, делать эти жуткие рисунки. А красная комната только усугубила ее состояние.

— Мы должны ее найти! — упрямо сказал Вадим.

— Это бесполезно. Она может быть где угодно. И скорее всего ее уже нет на свете…

Оба замолчали. Солнце продолжало разбрызгивать кровавые капли по стенам. Они растворялись в свете ясного дня…

* * *

— Ну, ребята, насмешили! — одутловатое лицо с пухлыми губами на мониторе компьютера, казалось, становилось шире прямо на глазах. Было отчетливо видно, как щеки тряслись от смеха. — Вы-то хоть знаете, кто был мой отец?

— Да, конечно, — начал было Вадим, — поэтому мы и обратились к вам, чтобы вы…

— Мой отец — Яков Мерцалов! — лицо шлепало губами, как жаба. — Каждое упоминание имени моего отца — это немалые доллары; он в тренде. С чего это я вдруг буду говорить с вами, сопляками, даром?

— Что ты имеешь в виду, рожа? — не выдержал Артем.

— Если твой друг вякнет — я отключусь! Кто тогда вам расскажет историю красной комнаты?

— Старый торгаш! — фыркнул Артем.

— Засранцы, — вполне добродушно парировал наглый сынок художника.

— Сколько? — спросил Вадим.

— Вот это уже деловой разговор. Я не раскрою рот меньше, чем за…

Мерцалов показал листок бумаги с коряво написанной цифрой. Артем хотел было возмутиться, но Вадим сжал его руку.

— Я заплачу, — сказал он.

— Да за что тут платить? Где гарантия, что он нас не надует? — вспыхнул Артем.

— Это справедливо, — отозвался Вадим. — А где гарантия того, что ваша информация стоит таких денег?

— Эта информация о красной комнате! — прищурился Мерцалов.

— Подумаешь! — фыркнул Артем. — О красной комнате сейчас любой может узнать — из интернета.

— И ничего не найдет! Мой отец жил в красной комнате. И у меня остался дневник отца. Вот он! — Мерцалов показал старую потрепанную тетрадку в клеенчатом переплете. — Там много информации. На многие тысячи долларов… Конечно, я не расскажу вам все, но про красную комнату вы узнаете. Узнаете правду!

— Автор барельефа с повешенной девушкой — ваш отец? — прямо спросил Вадим.

— Да, он, — кивнул Мерцалов. — А вы знаете, кто повешенная девушка? Я расскажу вам об этом! Вы и предположить себе не можете, какие тайны хранит красная комната. Кстати, у нее до сих пор есть хозяева.

— В каком смысле? — поразился Вадим.

— Жив потомок Кровавой Графини. Но лучше бы его не было на свете.

— Мы должны подумать, — вставил Артем.

— О’кей, свяжетесь, — прищурился Мерцалов.

Сеанс по скайпу был закончен.

— Не вздумай платить этому слизняку! — горячился Артем. — Это же вымогатель какой-то! Какое нам дело до того, что написал в своем дневнике извращенец-папаша? Может, он там описал, как с соседом в задницу трахался! И нам за это платить?!

— Ты забываешь, что по какой-то причине этот человек оставил в детском доме собственного ребенка, — сказал Вадим.

— Вот-вот! И нам платить за такого урода? Сынок у него, кстати, такой же!

— Может, он и урод, — упрямо сказал Вадим, — может, там действительно нет ничего стоящего. Но я хочу знать разгадку красной комнаты. Что в ней произошло?

— Зачем? Думаешь, это вернет Джин?

— Нет, не вернет. Да я и не хочу ее возвращать. Но хочу знать, отчего она сошла с ума. Что произошло в красной комнате? Что повредило ее рассудок?

— Да сжечь эту комнату надо! Спалить к чертовой матери! — вспыхнул Артем. — Разве нормальные люди могут там жить? Хорошо, что дом пойдет на снос! Это же сплошная чертовщина, сумасшествие!