Ростик даже одежду оправил теперь с удовольствием, даже пистолет на боку не казался тяжелым, даже недалекие стаи оголодавших хищников его не беспокоили. И вдруг он решил, что ради этого состояния гармонии с миром, кажется, он и совершает все свои поступки и прошел через все, что ему пришлось преодолеть…

В Храме его уже ждали, Ждо приготовила отменный обед, уже обед, отметил про себя Ростик, хотя полагал, что для этого еще рановато, ведь Бастен не шел с ним на плечах, а бежал, как скаковой конь, и поэтому все-таки было рано, до условного полудня должно было пройти еще часа два или три. Тем не менее есть хотелось, и он с удовольствием принялся уплетать супец из сушеных грибов на рыбном бульоне, какие-то пельмени со сметаной, в которую было добавлено местное хмели-сунели, и компот из разных ягод. Винрадка сидела, подперев щеку, смотрела на него умильно, словно к ней пришел не какой-никакой муж, а некий ангел во плоти.

– Вам Бастен сказал, что я буду? – спросил Ростик.

– Сказал и еще предупредил, – жена нахмурилась, – что скоро ты неизбежно удерешь опять.

– Может, завтра, когда придет корабль… – Ростик принялся рассказывать о том, что у них в Одессе произошло, и вдруг понял, что Винрадка еще ничего не знает о его походе на Гвинею.

Он принялся рассказывать и эту историю, втайне надеясь, что она все произошедшее там как-нибудь прокомментирует, и из этих ее слов удастся понять, как аймихо относятся к тому, что они с Михайловым пережили. Но Винрадка, и Ждо, и Винторук, который приковылял послушать, и бакумуреныши в несметном количестве, которых не отправили в Боловск учиться на зиму, и даже кто-то из невидимок, как Ростик почувствовал по тому, что Винрадка побаивается смотреть в угол у лестницы, ведущей на второй этаж, слушали его словно сказочника, который, может быть, придумывает все прямо на ходу.

Ростик еще не успел завершить свое повествование, еще обдумывал, как уляжется спать после такого-то обеда, но вдруг Винторук поднял свои уши из шерсти над плечами. Рост дрогнул.

– Что?

– А-а’грв.

– Не может быть. Кому я потребовался, если Ким, скорее всего, обо всем доложил начальству?.. Или это не ко мне?

Но Винт оказался прав, в морозном воздухе за стенами их теплого и уютного дома разливался шум работающих на пределе мощности антигравитационных котлов тяжелого крейсера. От чувства покоя всего этого места мигом не осталось и следа, оно было разорвано в клочья, разметено, как легкий утренний туман разгоняют даже слабые полдневные ветра. И определенно, крейсер шел за Ростом.

Это были Ким с Ладой, они даже не особенно и отошли от своего крейсера, который, как иногда бывало с Ростиком, показался ему чужим, большим и чрезмерно ощетинившимся пушками.

– Быстрее, Рост, начальство требует, чтобы ты прибыл в Одессу.

Пришлось собираться, хотя с этим как раз проблем не было, Ждо, по старой привычке наложила ему пирожков с рыбой, даже приготовила судок с понравившимся грибным супом, но передать не успела, Лада, усевшись на место левого вспомогательного пилота, так зашипела на Кима, который расположился за правыми задними рычагами, что они взлетели, чуть не обдав спешащую бакумуршу антигравитационной волной.

– К чему спешка? – оторопело спросил Ростик.

– Председатель, Перегуда, Пестель и еще кто-то… уже в Одессе, – пояснил Ким. – Ждут тебя, чтобы быть готовыми к приему иностранцев.

Рост поерзал, сидеть на месте среднего вспомогательного пилота, куда его решительно усадила Лада, было трудно. Кроме того, все время хотелось взяться за рычаги, хотя Ким заранее попросил его этого не делать. Мол, мы сами, ты только тормозить нас будешь… Рост даже вспомнил Бастена с его – «замедляешь», но в возражения не пускался, ему хотелось спать, а кроме того, боли после поездки на невидимке стали сильнее.

– Какие иностранцы? – не понял Ростик, подумав об аймихо, аглорах и пурпурных разом. Еще, при желании, можно было вспомнить бегимлеси, дваров, волосатиков и викрамов. Еще, опять же, где-то существовали другие разумные или полуразумные… соседи человечества, но о них думать уже не хотелось.

И смех и грех, решил Рост, про себя удивляясь вот этой русской привычке принимать в себя почти любые формы жизни и считать их едва ли не своими, родственными, но при этом постоянно чуть ли не паниковать при мысли о каких-нибудь… иностранцах. Что-то в этом было неправильное, но уже до того обыденное, что и спорить не хотелось.

– Сухроб, ты поднажать не можешь? – прикрикнул Ким на сидящего за головными рычагами пилота. Рост опять не понял, спросил шепотом:

– Какой сугроб?

– Это Сухроб, ты его, кажется, не знаешь, – пояснила Лада, указав подбородком на первого пилота крейсера. – Через пару-тройку месяцев, наверное, научится пилотировать велосипед, если будет стараться.

Рост заметил, как тяжелая шея парня впереди налилась краской. Все-таки казарменные обычаи в Ладе стали необратимыми, решил Рост и принялся рассказывать, как он сдуру сумел-таки объяснить Фопу, что корабль следует пропустить в Одессу.

– Никто в этом не сомневался, – буркнул Ким, и разговор на этом неловко завершился.

В Одессе, когда они прибыли, дым стоял коромыслом. Город готовился к приему «иностранцев», как выразился Ким. Оказалось, что для прибытия, организуя встречу первых в жизни человечества Боловска купцов с другого континента, начальство решило расстараться. Тем, кто должен был прибыть, решили выделить вполне уютные домики неподалеку от порта, два строения для складов, и даже подбирали кое-какую охрану, чтобы их поменьше беспокоила местная ребятня.

При этом пурпурных, которых оказалось больше тысячи, подумывали выселить, чтобы не пугать неизвестных моряков раньше времени. Но и мощь собирались продемонстрировать, поэтому расположили за городом, на посадочной площадке два крейсера, с тем, который приволок Ростика, насчитывалось три.

Офицеры сбились с ног, наводя на всех постах и в орудийных башнях небывалый блеск, попутно распиная каждого солдатика, у которого не все пуговицы оказывались начищены до хирургической чистоты, а остальному населению срочно приказали провести банный день. С обязательной постирушкой, чтобы все выглядели цивилизованно.

Рост, как ни намеревался сразу по прибытии в Одессу доложиться и отправиться на боковую, все-таки походил по улицам, посмотрел на разные странные, с его точки зрения, проявления начальственной подготовки к торжественной встрече, а затем отправился к Дондику.

Бывший капитан госбезопасности сидел в привычном для него здании, в общей столовой, за здоровенным столом, составленном из сдвинутых трех обеденных, и распоряжался кучей дел сразу. Вокруг него тоже разместилось немало народу, Росту даже пришлось подождать, пока перед Председателем освободится место. Зато потом он уселся с полным правом и поздоровался.

– Ты чего такой хмурый? – спросил его Дондик, протянув руку, хотя, чтобы ответить на рукопожатие, Росту пришлось привстать. – Ты все, как обычно, сделал правильно, сходил на Гвинею, приволок кого-то… Хотелось бы, правда, знать, кого именно?