— Кое-что, что не может ждать.

Шарлотта расстегнула ремень на его брюках и застежку на поясе.

— Это не поможет.

— Это с какой стороны посмотреть. — Она задрала его рубашку и поцеловала в левый сосок, грудью касаясь его груди.

— Мне самому хочется.

— Ты не можешь поцеловать собственный сосок. Это анатомически невозможно. — Она потянула за сосок, и острый приступ похоти пронзил Гриффа с головы до пят. — Для этого у тебя есть я.

— Ты у меня есть, Шарлотта? Господи, как я хочу на это надеяться. — Он погладил ее по груди, и глаза ее потемнели, стали как темный жадеит.

— Да, — сказала она срывающимся шепотом, от которого у него все внутри свело узлом. — По крайней мере сейчас — точно. — Затем она скользнула по нему вниз, касаясь сосками его груди, и поцеловала его. Сердце Гриффа сжалось, тело охватил лихорадочный жар. Член принял полную боевую готовность. Грифф перевернул Шарлотту на спину и оказался над ней. — Я еще не закончила.

— У нас еще вся жизнь впереди, успеешь закончить. — Он поцеловал ее. — Тебе будет хорошо. Ты даже сама не представляешь, как хорошо. Я стану любить тебя так, что ты будешь об этом помнить весь день и всю ночь, пока я не возьму тебя вновь, в этой самой кровати.

— Вновь, — повторила она шепотом.

Грифф снял пиджак, затем галстук и рубашку. Шарлотта приподнялась, сняла с него ремень и бросила его на пол. Ее жаждущий взгляд встретился с его взглядом. Она прижала ладонь к его пульсирующему члену, медленно расстегнула молнию. Металлический звук наполнил комнату. Многообещающий звук, от которого кровь Гриффа занялась огнем.

В одну секунду он сбросил туфли и стащил брюки. Шарлотта оперлась на локти, помахивая босоножкой на шпильке.

— Не хочешь снять с меня трусики? Или мне самой их снять? — Она засмеялась. — Я такого никогда раньше не делала. Вообще-то я мало что делала в этой области. — Она прикусила нижнюю губу, — Но туфельки оставь. — Она посмотрела на его эрекцию. — И если я буду продолжать говорить такое, я понятия не имею, что буду с этим делать!

— У тебя будет сколько угодно времени, чтобы это выяснить. — Грифф сел рядом, и золотистый свет послеполуденного солнца проник сквозь жалюзи и залил тело Шарлотты. Грифф накрыл ладонью ее левую грудь, и сосок ее затвердел от возбуждения. — Ты такая чудная.

Грифф лизнул ее правый сосок, затем втянул его в рот, наслаждаясь сладостью тугой почки, и Шарлотта вскрикнула от наслаждения.

— Грифф… трусики?

Он улыбнулся, глядя на нее.

— Терпение.

Шарлотта смотрела на него, она видела, как он напряжен.

— Не думаю, что у кого-то из нас осталось достаточно терпения.

Грифф приспустил кружевные трусики, обнажив таинственный треугольник. Он нежно поцеловал Шарлотту там, заставив ее вновь вскрикнуть. Или то был вздох?

— Даже не думай сбривать их.

— Но грядет лето, купальники и…

— Оставь для меня кое-что. — Грифф вновь поцеловал ее там и провел кончиком пальца по линии роста волос, глядя ей в глаза, наблюдая за тем, как они из темно-зеленых сделались черными. Он скользнул внутрь. Шарлотта закрыла глаза и приподняла бедра.

— Я хочу тебя! — простонала она. — О, Грифф! Сейчас! Он протолкнул палец глубже, добавил второй, и соки ее увлажнили его пальцы, облегчая ему доступ.

— Позволь мне взять тебя, детка. Позволь мне сделать тебе приятное.

Бедра ее прижались к его ладони, большим пальцем он касался клитора.

Она широко открыла глаза, взгляд ее блуждал, горел необузданным желанием.

— Я хочу кончить, чтобы ты весь был во мне.

— Так и будет, обещаю. — Затем он толкнул глубже; его большой палец не прекращал поглаживать и массировать, усиливая давление. Тело Шарлотты напряглось, глаза расширились. — Не сдерживайся, Шарлотта. Позволь мне любить тебя.

— Но… — Тело ее вздрогнуло, затем снова напряглось в восхитительном оргазме.

— Ты такая красивая, Шарлотта. — И то, что это он смог довести ее до такого состояния, заставляло его желать Шарлотту еще сильнее.

— Сейчас? — прошептала она. — Снова и снова… с тобой.

Грифф поцеловал ее.

— Со мной, только со мной. — Он стащил с нее трусики и достал из бумажника кондом.

— Позволь мне, — сказала она, перевернувшись на бок. — Только вначале я хочу почувствовать тебя без ничего.

— Но…

Она проигнорировала протест и взяла член в ладонь, глядя прямо в глаза Гриффу. Он рассмеялся:

— Тогда какого черта я должен делать с…

— О, сладкий мой, позволь мне тебе показать. — И она взяла его член в рот глубже, чем он считал возможным. Грифф хотел сказать, что почти утратил контроль над собой, что он вот-вот зайдет за критическую точку. Но говорить он не мог.

Мозги его начали таять, тело вздрагивало, и она взяла его вновь, потом еще раз. Он сгреб в кулаки простыню, сжал зубы.

— Шарлотта, — наконец сумел произнести он. — Сейчас. Прямо сейчас, сладкая.

Она надела на него кондом, и на этот раз он взял ее, закинув ее ноги себе на плечи. Она была влажной от желания. Тело его зажглось любовью… да, то была любовь, всепобеждающая, всепоглощающая любовь к Шарлотте Дешон. Его… Она вся была его. И он принадлежал ей.

Грифф крепко держал ее. Он хотел, чтобы этот миг длился вечно. Он будет помнить его до самой смерти. Эту женщину, этот миг.

— Ты одна такая, Шарлотта. Я люблю тебя. Люблю. И ничто не может этого изменить.

Он посмотрел на нее сверху, увидел слезы в уголках ее глаз.

— Я тоже люблю тебя, Грифф, — сказала она хрипловатым голосом, от которого таяло его сердце. — Я люблю тебя. И не хочу тебя потерять. Я этого не переживу.

Он поцеловал ее.

— Тебе не придется со мной расставаться, клянусь. Нам многое пришлось пережить и еще многое предстоит исправить. Но мы заслужили любовь. Мы заслужили друг друга. — Грифф перекатился на спину, увлекая Шарлотту за собой. — Выходи за меня замуж.

Глаза Шарлотты вспыхнули, и улыбка ее была ярче солнца. Она кивнула, потому что в горле стоял ком, мешающий говорить.

— Да! — с трудом выдавила она из себя. — Я выйду за тебя, Гриффин Пэриш.

— Мы обвенчаемся тайком. Назови день.

Она счастливо рассмеялась и положила голову ему на грудь.

— Ты интригуешь меня. Знаешь об этом? Ты всегда меня интриговал. Когда бы я тебя ни увидела, когда бы ты ни появлялся там, где была я, когда бы я ни появлялась там, где был ты… ты меня возбуждал. И теперь я знаю, что так будет до конца моих дней.

Она поцеловала его в грудь.