— Все будет хорошо, — сказала я, обращаясь к Гите. — Ждем твою победу.

— Об этом рано говорить, но спасибо вам, ребят, еще раз. Работа правда получилась хорошая. Благодаря вам.

— Благодаря твоему таланту, — напомнила я. И даже почти не обратила внимания на то, что Саша поднялся с моего живота, отпуская мои пальцы. Наклонился куда-то в сторону, к краю пледа, как будто его что-то привлекло.

И в следующий момент я поняла что.

— Опа, смотрите, что есть, — мы с Гитой повернулись к нему.

А потом я завизжала так, что весь пляж, наверное, услышал. Вскочила на ноги и отпрыгнула метра на полтора. Воскресенский держал в руках гигантского жука, противно дергающего лапками, и улыбался так, будто сокровище нашел. А когда понял, что я боюсь эту мерзость, его ухмылка стала еще шире.

— Лиз, смотри, жучок.

Жучок?! В нем было сантиметров пять длины! Надо же было ему уродиться таким огромным!

— Отвали, Саша, — пропищала я. — Вместе со своим жучком.

Гита, в отличие от меня, к себе внимания не привлекла, а тихонько отползла в сторону, пока я верещала как потерпевшая, с опаской поглядывая на Воскресенского и огромное чудовище в его пальцах. Боже, на него даже смотреть мерзко, как Саша его вообще в руки взял?!

— Хочешь подержать? — предложил он, протягивая мне насекомое. А затем неспешно поднялся на ноги, не прекращая улыбаться. Как хищник, готовящийся к прыжку.

— Хочу, чтобы ты его закопал или утопил. — Я медленно отходила назад, наблюдая за каждым его движением. Слышала смех где-то сбоку. Кажется, мы стали забавным зрелищем для ребят, но мне было не смешно, я ненавидела насекомых!

И Сашу тоже ненавидела сейчас.

— Какая ты злая, — он покачал головой, в притворном возмущении округляя глаза. Повернул жука так и эдак, разглядывая, а затем протянул еще ближе ко мне, делая неожиданный шаг вперед. — Смотри, какой славный! А ты его топить собралась.

— Саша, отвали!

— А жучок?

— Отвали вместе с ним!

Снова взрыв смеха со стороны. Смешно вам, предатели? Гита вообще перебежчик, стояла и хихикала вместе с остальными, а я сейчас в обморок упаду. Жук опять дернул лапами, и меня чуть не вывернуло наизнанку. Дрожь отвращения пробежала по рукам.

— Давай назовем его Вильгельмом?

Что?!

Снова взрыв хохота. Они там скоро умрут от смеха, а я здесь — от страха.

— Да хоть Людовиком, Саша! Отстань, — прошипела я, все так же отходя по шагу назад, пока Воскресенский медленно наступал на меня. Расстояние между нами не менялось. Я безумно злилась и в то же время была близка к тому, чтобы подхватить безудержный смех остальных.

Вильгельмом? Серьезно?

Саша вдруг выпрямился — настолько резко, что я вздрогнула, почти рванув с места. Он заметил мою реакцию и расхохотался, с особым наслаждением проходясь по мне взглядом и продолжая демонстративно вертеть перед собой насекомое.

— Я бы посоветовал тебе бежать. — Тон деловой и раздражающий донельзя.

— Саша, я тебя ненавижу, — прошипела я, однако его совету вняла, развернулась и рванула прочь, все так же игнорируя смеющихся друзей.

— Считаю до трех и бегу. — Приглушенный расстоянием голос Воскресенского сильнее толкнул в спину. Я бежала, рыча ругательства себе под нос. — Один, — пауза. — Два! — снова пауза. Долгая. Очень долгая. Да он издевался! — Три.

— Саша, отвали!!! — заорала я во все горло, даже не рискуя оборачиваться.

Только одно воспоминание о том мерзком жуке заставляло кривиться. А когда я через несколько мгновений разобрала позади себя звук быстрых шагов и злорадное хихикание, едва не ударилась в панику. Он правда побежал за мной, чтоб его!

— Эй, вы далеко собрались? — где-то позади раздался голос Макса, но мне было не до него.

Я бежала что есть сил, потому что прямо за мной бежал Воскресенский и противно хохотал. С дурацким жуком в руках! Я вообще не знала, что у нас такие водятся. Первый раз видела такое огромное чудовище. Я, наверное, никогда в жизни так быстро не бегала, как сейчас.

Кажется, я отбежала метров на сто, когда почувствовала, что ноги немеют и заплетаются. Плюнула на то, что солнце уже клонилось к горизонту, и забежала в воду. Как была: в джинсовых шортах и топе. Озеро успело прогреться к вечеру, но по телу все равно пробежали мурашки от холода.

Зашла по пояс и тут же юркнула вниз, окунаясь по плечи, привыкая к температуре воды. Саша остановился у кромки озера, хохоча так громко, что его наверняка слышали на противоположной стороне пляжа.

— Вылезай уже, — крикнул он, все еще отходя от смеха, и демонстративно выбросил жука в ближайший куст. — Нет его у меня.

— Нет. — Я упрямо помотала головой, отплывая чуть дальше. — Обойдешься, я тебе больше не верю. Доплыву до ребят отсюда.

— Ты шутишь? — Его голос вмиг стал серьезнее. Я даже увидела, как забавно Саша нахмурил брови. — Тут плыть метров сто. Выходи из воды!

— Нет.

— Выходи из воды, иди по пляжу. Нет у меня жука.

— Не выйду! — снова крикнула я.

Положа руку на сердце, признаюсь, что мне приносило особое наслаждение перечить ему сейчас. Я едва сдерживала ухмылку, наблюдая за тем, как Воскресенский начинает беспокоиться.

Или нет.

— Сама напросилась.

Он вдруг стащил с себя футболку, бросил ее на песок и зашел в воду в одних шортах. Такого хода я не ожидала.

— Ты что творишь?

— Хочу искупаться. Ты против?

Ох, этот непринужденный тон.

— Нет. Плавай сколько влезет. Хоть переплывай это озеро вдоль и поперек, а я пошла.

Я закатила глаза, подплывая ближе к пляжу, чтобы встать на ноги, и направилась к берегу.

Вот только…

Неужели я правда думала, что так легко уйду?

Быстрое движение. Цепкие пальцы на запястье легко дернули меня в сторону — и вот я уже в обруче крепких рук. Чувствую теплую ладонь на талии, совсем близко к пояснице, а вторую все так же на своем запястье. А еще — сердце, которое подскакивает в кульбите так высоко, что едва не достает до горла.

И не хватает воздуха.

По инерции я уперлась руками в крепкую грудь, не давая приблизиться. Не давая возможности свести меня с ума еще сильнее. Окончательно. Он так близко. Кожа под ладонями горячая, с россыпью капель воды, что сверкали на закатном солнце. Хотелось заскользить ладонями ниже, провести пальцами, собирая капли, ощутить неровности выступающих кубиков пресса. Очертить каждую