для власти? Ей на это плевать. ей плевать на то, что о ней думают.

– Для государственности – уточнил Штильхарт – для государствообразующего мифа. Если говорить в таком ключе, то любое государство распадётся.

– Обязательно распадется – сказал мужчина – они уже распадаются. Только это происходит очень медленно и тягостно. Государство не может строится на идее абсолютного контроля над гражданами, прикрываясь вшивым патриотизмом, впрочем, и на вашей либеральной вседозволенности тоже. Такие государства всегда падают. Одни раньше, другие позже. Посмотрите, что происходит с этим вирусом. Разве государства предлагают нам рецепт от него? Нет, они только панику разводят, желая сковать нас единой цепью, но и без него мы не выживем. Для этого наши предки его и создали. Смешно правда. Мы его создали, и оно же нами и манипулирует. Государство забыло свою божественную природу и ответственность за нас перед высшими силами. Государство, забывшее о Боге не жизнеспособно.

Флориан нахмурился.

– А как же те ребята, которые сейчас воюют у вас с сепаратистами. Они умирают за государство, спасая его от хаоса.

Мужчина раздраженно стукнул по обшивке самолета, от чего «кукурузник» даже слегка тряхнуло.

– Вот именно! – воскликнул он насмешливо – умирают. Умирают лучшие. Цвет нации, который всегда умирает в войнах. А кого они спасают? Таких же как они? Нет, они спасают авантюристов, которые счастливы, что их употребили в роли патриотов, употребила Организация. И нечего на меня так смотреть. Вы знаете, какая организация! Она везде и повсюду. А те, которые воюют, вы поймите, их туда специально отправили, чтобы они свой народ возненавидели, чтобы ими было потом легче управлять, а самых буйных сепары постреляют.

Штильхарт мрачно усмехнулся.

– И не я один так говорю, сейчас так говорит вся страна – продолжал мужчина – ну или думает по крайней мере. Говорить у нас об этом нельзя, потому что к тебе сразу придут девицы, которые ко всем приходят, кто говорит много. Поймите, что не может быть страны, где девяносто девять и девять десятых процента населения мечтает из неё сдернуть, а сдернуть они мечтают потому что они хотят спокойно жить и иметь возможность сказать, что президент этой самой страны вместе со всей своей шайкой – одна большая куча дерьма – мужчина хлопнул рюмку коньяка – а всё это случается потому что у нас везде в бывшей нашей большой стране управляют кухарки! Да! Троечники и кухарки! Нет элиты, которая могла бы направлять политику государства в русло, которое нужно этому государству, которая бы давала идею для народа. Тогда и чиновники бы присмирели. Граждане вон кричат: сажайте чиновников, давно пора, так и надо, но те, кто это говорят, большинство из них, сами первые дадут взятку, так как они уже привыкли так жить, потому что они считают: так комфортнее! Никому, никому в этом мире не хочется иметь собственную ответственность. Все хотят спихнуть её на государство, на армию, на тайную полицию, на кого угодно, кроме себя. Им много рассказали об этом не того.

Мужчина снова хлопнул рюмку.

– В этом кстати вы тоже виноваты – заявил он – вообще с вас всё началось!

– Что именно? – иронично спросил Штильхарт.

– Власть троечников и кухарок – пояснил мужчина – вы же нам социалистов этих на шею посадили – он погрозил пальцем – от вас они приехали, от вас!

– Многие ими зачитываются и сейчас – возразил Флориан.

– От того, что больше читать нечего – сказал мужчина – другие пишут слишком сложно, но поверьте мне молодой человек, если просто написано это ещё не значит, что это правильно. Нет, кухарка государством управлять не может, потому что для того, чтобы управлять государством нужны мозги, а если начинают управлять кухарки, то это приводит только к одному: к тотальной власти троечников, которые начинают разъедать страну как плесень, и если это происходит, то люди только и мечтают, что о диктаторе, чтобы появился кто-то, кто испепелит всю эту клоаку. Только тогда народ успокаивается и начинает работать и поверьте это одинаково что в Великоруссии, что здесь, что даже в вашей Швейцарии.

Флориан пожал плечами.

– Говорят, что хороший правитель угадывает желания народа – мягко сказал молодой человек.

Мужчина махнул рукой.

– Есть две разные вещи – произнес он – желания и желаемое. Исполнения желания вы ждете от кого-то и его не трудно угадать. В конце концов человеку очень мало надо, если его поместить в определенную реальность и внушить её, как идеал. Желания – это всегда что-то конкретное, а вот желаемое это о чем мы мечтаем, но оно никогда не сбудется. Не научились ещё превращать желаемое в действительное. Вот поэтому мы ещё живем, ибо никто ещё не может проникнуть в наше «желаемое», оно ещё остается в наших мозгах. Только когда научатся скрещивать желания и желаемое, вот тогда наступит абсолютный контроль и всеобщий страх. Страх, что наши самые потаенные желания начнут сбываться, но не так как хотим мы, а так как хочет кто-то другой. Вот в чем ужас будущего века. Века контроля.

Флориан смотрел на мужчину и понимал, что для него сейчас это была та немногая возможность высказаться, которую он потерял и теперь ловит её, как глоток воздуха, но самое поразительное было то, что ранее он наверняка сетовал на то, что кругом вседозволенность и мыслительный разброд. Удивительно, как человеку, созданному изначально существом свободным, хочется запереть себя в цепи, действительно отказавшись от ответственности перед высшими силами, передав её кому-то сильному и единому, признавая свою слабость, но не перед Богом, а перед таким же человеком. Тирания – это не произвол, тирания – это защита, защита от себя самого. Свобода же – ответственность за принимаемые решения, выносимые суждения и за ошибки не только свои, но и окружающих, а главное способность к прощению и милосердию. Мир устроен совсем не так, каким его воображает человек.

Самолет ещё раз тряхнуло, и он резко пошёл на снижение. Через несколько минут опустился на посадочную полосу, подпрыгивая и подрагивая. Пассажиры стали гуськом сходить вниз по трапу.

– Желания и желаемое – сказал мужчина, когда за секунду до выхода они успели обменяться недвусмысленным взглядом – запомните это, молодой человек.

Флориан кивнул. Он запомнит. Обязательно.

* * *

Отреставрированное здание 11-й городской больницы так выделялось чистотой и свежестью на фоне захолустной улицы, что это ощущалось почти физически. Кристина где-то вычитала, что в старые времена – это заведение считалось одним из лучших медицинских учреждений в городе. Это здесь, по словам