По пути священник заехал к Анзору и искренне поблагодарил за помощь. Шашлычник широко улыбнулся.

– Нычего, батушка, Аллах все видэт, если нэ помогу, как он обо мнэ подумаэт? Подумаэт, плохой чэловэк Анзор, нэ возму к сэбэ! Так?!

– В общем так, – признал священник. – Слышь, Анзор, у меня просьба – пусть она пока у твоих поживет.

– Канэшна! – еще шире улыбнулся шашлычник.

Отец Василий добрался до храма и тут сообразил, что надо бы позвонить еще в одно место. Если Парфен «попал», там, в УВД, это должны знать. Он набрал номер приемной Ковалева и дождался, пока секретарша не соединит.

– Да, – устало откликнулся Ковалев.

– Павел Александрович, – набрался наглости священник, – вы мне не подскажете, Парфенов Александр Иванович сейчас в городе?

Слышно было, как Ковалев поперхнулся. Некоторое время он молчал, но потом взял себя в руки.

– Вы не по адресу обратились, святой отец, – сурово сказал он. – Александр Иванович, конечно, человек известный, но по нашему ведомству не проходил и не проходит. Обратитесь в другое место.

«И, пока ты в этом кресле, – подумал священник, – он по твоему ведомству и не будет проходить!» – но сказал лишь задушевное «спасибо» и положил трубку.

Итак, Парфен не «влетел», не «попал» и даже не умер. Он наверняка жив, а возможно, и здоров. И уж точно, его имя никак не упоминают в связи с ночным боем на старом причале. В любом другом случае начальник местной милиции отреагировал бы иначе. Отец Василий не видел окончания боя и поэтому многого, что следовало знать, не знал.

«И что мне теперь делать? – напряженно думал он. – Кто все-таки там, на пристани, победил? И где Парфен?» И вдруг его осенило. «Костя! – понял он. – Вот кто мне поможет!»

Отец Василий быстро набрал номер телефона главврача.

– Костя! Ты на месте?

– А где же еще? – засмеялся главврач.

– Помощь нужна!

Костя крякнул.

– Ну, если смогу.

– У тебя в судмедэкспертизе знакомые есть?

– Знаете, батюшка, – сразу перешел на «вы» главврач. – Это не телефонный разговор.

– Я к тебе подъеду?

– Вот это правильно! – обрадовался главврач. – Только ты с этим не тяни, подъезжай прямо сейчас, и сразу в третий корпус, а то потом не застанешь.

* * *

Через пять минут отец Василий уже подходил к знакомому третьему корпусу. Костя ждал его у входа.

– Пойдем погуляем, – взмахнул он рукой в сторону аллеи больничного парка, – и ты мне все расскажешь.

– Слушай, Костя, тут все просто, – заторопился священник. – Сегодня к утру к судмедэкспертам должны были трупы поступить. Ты не можешь разузнать…

– Стоп-стоп! – замахал руками Костя. – Во-первых, это секретная информация…

Отец Василий чуть не зарычал от возмущения.

– Ах, так! Секретная информация, значит?! А ты, родной, нашу рыбалку помнишь?

– Предположим, – отвел глаза главврач.

– Так вот, Костя, сегодня ночью у меня еще одна «рыбалочка» выдалась. Надеюсь, детали тебя не интересуют?

– Ни в коей мере! – испуганно отшатнулся Костя. До него сразу дошло, какого сорта «рыбалка» выпала на долю товарища.

– Я так и думал, – уже увереннее продолжил отец Василий. – И чтобы кое-кому не пришлось отправиться на третью «рыбалку», мне нужна самая простая информация!

– Что тебе нужно? – выдохнул Костя.

– Был там среди трупов Парфен?

– Нет.

– Точно?

– Абсолютно. Я с самого утра только этими трупами и занимаюсь. Полдня в морге провел, ребята попросили помочь…

– И кто туда поступил?

– Восемь качков.

– Восемь?! – ужаснулся священник и тут же понял, что удивляться нечему. Он ведь сам слышал эти размеренные одиночные выстрелы. – Их добивали в голову?

– Пятерых добили. А откуда ты знаешь?

– Догадываюсь. Сам я этого не видел, только слышал.

Друзья замолчали. Той ночью, на рыбалке, они прикоснулись к такому, о чем не каждому расскажешь, и они прекрасно помнили, как ощутили это леденящее дыхание смерти, пронесшееся мимо, чтобы коснуться восьмерых молодых, крепких парней.

– Там еще лейтенант молоденький из ФСБ был, но его тут же в область забрали, не позволили здесь вскрывать.

– Наверное, Саша Кулик, – вполголоса произнес отец Василий. – Жалко мальчишку, молоденький совсем.

– Я не знаю, мне документы на него не показывали.

Ну что ж, теперь все стало ясно. Как это почти всегда и бывает, бойцов послали выстилать своими трупами и поливать своей кровью ковровую дорожку для боссов. И естественно, боссы остались в живых – с обеих сторон. Погибли только исполнители.

– А что там произошло? – поинтересовался Костя. – Ну, у старой пристани.

– Бой.

– Я понимаю. Почему там с утра части МЧС работают?

– Что за части? – спросил священник.

– По-моему, химическая защита населения. Мне лодочники сказали, рыба уже на полкилометра вниз по реке кверху брюхом всплыла. Что там такое рассыпали?

– Героин.

Костя присвистнул.

– Это ж сколько героина надо?

– Там много было, Костя, очень много. А что там МЧС делает? Собирает?

– Говорят, дезактивируют, поливают каким-то составом. Вроде бы там весь верхний слой почвы поражен, на несколько сантиметров.

Отец Василий вспомнил характерные звуки от разрывов выпущенных из гранатометов гранат и как потом рвались бензобаки и подумал, что так и должно было быть. Героин наверняка рассеян и хорошо смешан со всем тем мусором, что покрывает берег великой реки.

– Ну ладно, батюшка, ты уж извини, но мне надо идти, – виновато улыбнулся Костя и протянул руку для пожатия. – Я тебе достаточно рассказал?

Отец Василий посмотрел в Костины глаза. В них читалось другое: «Надеюсь, я доверил эту информацию джентльмену?»

– Спасибо, Костя, – пожал он протянутую ладонь. – Обещаю тебе языком на каждом углу не трепать.

– Уж пожалуйста.

* * *

Когда отец Василий вернулся в храм, отец Никодим уже проснулся. И в глазах его отчетливо читалась крутая смесь ужаса, недоумения и облегчения «в одном флаконе». Он выглядел так, словно только что избежал прокрутки через мясорубку – счастливым и насмерть перепуганным одновременно.

– Будете отчет для патриархии писать? – с деланной неприступностью спросил он.

Отец Василий задумался. Этические нормы предполагали полную откровенность с его стороны. Однако он понимал, что там, в далекой Москве, его приключения могут быть оценены неверно и тогда последствия станут весьма печальными. Он бы предпочел иное. С другой стороны, не напиши он этот отчет, отец Никодим просто ввиду своего положения должен будет обо всем доложить, а такой расклад тоже не воодушевлял.