форма, расквартирование, а также различные льготы во время и после службы. После капитуляции Кута бойцы могли счесть, что британцы не выполнили свою часть договора, оставив гарнизон на голодную смерть, и теперь индийцы полностью свободны от всяческих обязательств и могут поступить на службу к другому хозяину. Тем более когда сохранение верности британцам означало ужасные испытания и вероятную смерть.

В июне-июле большинство пленных небольшими группами отправились дальше. Им предстояло пройти по 700–800 километров вглубь Османской империи, добывать пищу и ночлег по пути предстояло самим. Для сопровождения выделили отряды кавалерии, которые тоже подгоняли идущих хлыстами. Некоторым повезло: 8 августа провели еще один обмен. 22 офицера и 323 бойца из числа больных, остававшихся в Багдаде, передали британцам в обмен на пленных османов. Освобожденных британцев быстро вывезли в Индию и запретили рассказывать об осаде или пережитом на территории противника. Распространение подобной информации сочли нежелательным в свете того, что капитуляция Кута сама по себе была воспринята обществом как катастрофа и лишние упоминания о судьбе брошенных на произвол судьбы солдат приравнивались к подрыву морали мирного населения.

Большую часть информации об этих маршах мы черпаем из свидетельств британских офицеров, которые по тем или иным причинам через некоторое время шли по тому же маршруту, что и колонны рядовых. В воспоминаниях офицеры описывают оставленных позади солдат, как британцев, так и индийцев, лежащих вдоль дорог и по деревням. Ослабленные, полураздетые (одежду и обувь либо украли, либо уже обменяли на еду и воду), они просили подаяния или просто лежали едва живые. В некоторых деревнях селяне были добры к ним и делились чем могли, в других их забрасывали камнями ради развлечения и грабили. Британские офицеры пытались протестовать против такого обращения с соотечественниками, обращаясь к местным властям и полиции, но те только пожимали плечами, не собираясь что-либо предпринимать.

В Тикрите капитан Шейкшафт записал в дневнике: «Мы встретили нескольких несчастных британцев и индийцев, которые стояли у ворот жалкого двора, в котором они были набиты как скот. Их вид был ужасен. Арабы приносили им яйца и молоко на продажу, но требовали за них невероятные деньги. Вскоре у тех кончились деньги и они были обречены умереть от голода и пренебрежения. Вокруг них не было никакой охраны, и они, кажется, были брошены всеми. Когда больной человек пытался выползти из той дыры, в которую их поместили, арабы начинали кидать в них камни, загоняя обратно»[160]. В Аль-Ширкате: «Мы увидели большое количество пленных, лежащих на каких-то задворках в самых ужасающих условиях. Большинство из них медленно умирали от дизентерии».

В дневнике Шейкшафта содержится множество подобных записей. В Ислахие (территория современной Турции севернее сирийского Алеппо): «Немецкий сержант сказал мне, что здесь находятся британцы, страдающие от дизентерии, под арабскими навесами. Он сказал, что их морят голодом до смерти. Он пытался повидать их несколько раз, но турки каждый раз отгоняли его»[161]. Встреча с австрийскими или немецкими военнослужащими спасла жизнь многим пленным. Им всегда старались помочь, обеспечивая несчастных продуктами, деньгами и медицинской помощью, к тому же нередко офицеры заставляли местные турецкие власти делать то же самое.

Генерал Меллис, который из-за плохого самочувствия выехал из Багдада в июне, видел по дороге все то же самое. Он раздал все свои деньги и продал по дороге большую часть бывшего с ним имущества, чтобы помочь разбросанным по деревням больным. По прибытию в Бурсу, где в довольно комфортных условиях предстояло разместиться захваченным британским старшим офицерам, Меллис отправил военному министру Энверу письмо с перечислением всех увиденных ужасов и просьбой позаботиться о надлежащем обращении с пленными. Энвер ответил, что удивлен подобной информацией, поскольку он заранее отдал необходимые приказы об обеспечении пленных всем необходимым. Насколько он кривил душой, когда писал этот ответ, остается только догадываться.

Дошедшие до турецкой территории выжившие не остались без дела: османы решили использовать их как рабочую силу. Большинство индийцев работали на строительстве железной дороги Константинополь — Багдад в районе сирийского Рас-эль-Айна. Оставшихся индийцев, а также всех британцев отправили на строительство тоннелей через хребты Тавр и Нур на территории Турции. Там их «сдали» ведущей работы немецкой компании, которая уже использовала здесь труд иностранных пленных, привезенных с Галлиполийского полуострова. Однако состояние пришедших из Кута оказалось настолько плохим, что уже в сентябре немцы отказались от их труда, так как они практически не могли работать. Это привело к очередному «маршу смерти» вглубь Анатолии до турецкого Афьонкирахисара, где британцев разместили в нескольких лагерях. Они также представляли собой лишь огороженные пустыри с несколькими навесами и бараками, а их охрана без всякой пощады забивала узников до смерти по любому поводу.

Для британских младших офицеров плен не стал таким ужасным испытанием. Большинство из них разбросали небольшими группами по маленьким анатолийским городкам, где их положение разнилось в зависимости от настроения местных властей. Где-то пленные пользовались почти полной свободой, в других местах оставались запертыми в четырех стенах. Офицерам разрешалось получать денежные переводы и посылки из дома, так что они могли обеспечить себе сносный быт, а к концу войны, когда ситуация со снабжением в Османской империи приблизилась к катастрофической, даже начать подкармливать своих охранников в обмен на дополнительные свободы. Несколько десятков пленных офицеров, включая двоих, которым удалось правдоподобно симулировать помешательство, обменяли еще до окончания боевых действий. Как вспоминал лейтенант Джоунс, томившийся в маленьком турецком Йозгате, «нашей главной проблемой было как убить время. Мы устраивали хоккейные матчи, катания на коньках и санках, прогулки, пикники. Писали пьесы, шуточные и серьезные, ставили представления и пантомимы. У нас был свой небольшой оркестр и хор, для которых мы писали музыку и вокальные партии»[162].

Из 2592 взятых в плен в Куте британских сержантов и рядовых в плену погибли около 1700, или почти две трети. Из примерно 9300 индийцев — от 2500 до 3000 человек. Обращение с кутскими пленными впоследствии часто и не без оснований сравнивали с организованным османскими властями в годы Первой мировой геноцидом различных народов империи (армян, ассирийцев и других). Тут и «марши смерти», и каторжный труд, и нападения со стороны местного населения, на которые конвоиры закрывали глаза, и многое другое. Вероятно, цель уморить пленных османское руководство перед собой не ставило, но и ради их выживания не сделало ровным счетом ничего. С британцами часто обращались точно так же, как с подвергвшимися геноциду, и почти с такими же результатами.

Ужасы османского плена превзошел только японский плен во Вторую мировую.

Ну а боевые