винтовочного и пулеметного огня, залпов артиллерии и разрывов снарядов, тишина была практически сверхъестественной»[152].

Встреча Таунсенда и Халила состоялась на следующий день на реке, каждый выплыл на середину русла на своем катере. Британец предложил сорок орудий и миллион фунтов за свободный выход британцев под обещание не воевать больше против Османской империи. Халил пообещал передать это предложение военному министру Энверу, но со своей стороны потребовал сдачи без всяких условий, впрочем, как джентльмен джентльмену, гарантировал беспрепятственный выход лично своему визави. Каким бы самолюбивым и тщеславным ни был Таунсенд, ему хватило мужества отклонить подобное предложение. На этом переговоры завершились. Халил имел на руках все козыри и в принципе не видел необходимости договариваться с противником, для него не было секретом, что англичане так или иначе сдадутся со дня на день.

Своим людям Таунсенд все еще продолжал обещать несбыточное. «Переговоры все еще продолжаются, но я надеюсь, что смогу объявить о нашем возвращении в Индию под паролем»[153], — сообщил он днем 28 апреля после того, как были розданы последние пайки, и незадолго до приказа начинать выводить из строя вооружение, чтобы им не смог воспользоваться противник. Даже 29 апреля, за несколько часов до сдачи, Таунсенд то ли на что-то надеялся, то ли просто кормил подчиненных сказками: «Существуют серьезные основания надеяться, что турки согласятся обменять нас всех в самое ближайшее время»[154].

Переговорщики в лице Герберта и Лоуренса смогли добиться встречи с Халилом лишь утром 29 апреля. Вместе с ними поехал и начальник разведки армии в Месопотамии полковник Бич. Политический офицер всей кампании сэр Перси Кокс предпочел держаться подальше от мероприятия, заявив, что не примет участия в попытке выкупа (или дачи взятки, смотря как посмотреть). Он лишь выразил озабоченность судьбой мирного населения Кута, которое не фигурировало ни в каких вариантах ведения переговоров, но на фоне разворачивающейся катастрофы судьба арабского населения была последним, о чем собирались думать англичане.

На рассвете британская тройка под белым флагом подошла к траншеям противника, где их продержали несколько часов в ожидании сопровождающих. Османы могли позволить себе не торопиться. Герберт и Лоуренс коротали время, разговаривая (Герберт на турецком, Лоуренс на арабском) с солдатами противника, расстраивавших британцев своей жизнерадостностью. Наконец парламентерам завязали глаза и повезли на встречу с турецким командующим. Герберта и Бича везли верхом, а вот Лоуренсу несмотря на больное колено пришлось проделать весь путь пешком.

Халил и Герберт знали друг друга еще до войны, вращаясь в одних и тех же кругах высшего света Константинополя. Переговоры шли на удобном для всех сторон и подходящим для такого случая французском. Герберт начал с обсуждения судьбы мирных жителей Кута, попросив Халила гарантировать, что в городе не будет никаких репрессий. На это Халил сразу ответил, что османские поданные никоим образом не касаются британцев и не могут быть темой переговоров. Дальше пошло не лучше: попытки предложить Халилу два миллиона фунтов не вызвали с его стороны никакой реакции, и быстро стало понятно, что деньги не интересуют ни лично османского командующего, ни его руководство.

Со своей стороны Халил выразил бурное разочарование тем, что по сообщениям его разведки Таунсенд начал выводить из строя орудия и сжигать припасы. От британского командующего перед сдачей казалось сложно ждать другого, но Халил лишался трофеев, которые должны были дополнительно украсить его победу. Затем турецкий командир попросил британцев прислать речные суда для транспортировки британских пленных, чье плохое физическое состояние не являлось ни для кого секретом, до самого Багдада. После разгрузки он пообещал сразу же и в полном порядке вернуть суда британцам. Этот вопрос застал тройку парламентеров врасплох. Бичи прошептал Герберту, что у них не хватает судов даже для транспортировки собственных войск и подобный вопрос нужно согласовать как минимум с Лейком, а также, вероятно, с индийским и британским руководством. Эту ремарку османские переговорщики услышали и поняли. Они с самого начала подозревали, что предпринимаемые британцами попытки переговоров призваны выиграть время для подготовки очередной попытки прорыва. Герберта, Лоуренса и Бичи с самого начала не воспринимали всерьез, считая мелкими фигурами, не наделенными полномочиями. Слова Бичи лишь убедили в этом османов.

Поняв, что разговаривать больше не о чем, они свернули переговоры. Халил удалился, сообщив, что у него много дел.

Дел у него действительно накопилось немало. Предстояло официально принять капитуляцию Таунсенда и гарнизона Кута.

Вечером 28 апреля Таунсенд начал подготовку к капитуляции, приказав уничтожать все материальные ценности, оставшиеся у его войск, за исключением личных принадлежностей и небольшого количества винтовок и боеприпасов для «обороны от арабских банд»[155]. Утром 29 апреля этим процессом занимались практически все находящиеся в городе военные. Спекман вспоминал: «Везде, куда не посмотри, в небо поднимались колонны дыма, горели груды седел, повозок и всего остального снаряжения, которое мог использовать противник. Огонь поглощал попоны, фураж, пустые ящики и запасы древесины. Затворы винтовок выкидывали в реку, и сами винтовки ломали»[156].

К 29 апреля гарнизон Кута насчитывал 13 309 человек, из которых 1450 находились в госпиталях. За время осады 1513 человек погибли в бою или умерли от ран, 721 умерли болезней. Среди жителей за время сражений по официальным данным насчитывалось 247 убитых и 663 раненых, но эти цифры не претендовали на полноту. Сдаваться готовились 277 британских офицеров (среди них пять генералов) и 2592 рядовых и сержанта, 204 индийских офицера и 6988 индийских солдат. Кроме них в плен попадали 3248 нестроевых индийцев, погонщиков, носильщиков и так далее. Это была крупнейшая со времен сдачи Йорктауна во время войны за независимость США капитуляция британских войск, которая и останется таковой вплоть до сдачи Сингапура во Вторую мировую.

Эти цифры, с учетом почти 24 000 убитых и раненых в ходе попыток прорыва кольца окружения, дают представление о суммарных британских потерях в ходе кутской эпопеи в 40 000 человек.

Османы пришли принимать капитуляцию вскоре после полудня во главе с полковником Назимом. Британский флаг спустили с флагштока на центральной площади, вместо него взвилось красное знамя с полумесяцем. Сдающиеся офицеры собрались в здании штаба и начали отдавать сабли (кроме тех, кто предпочел сломать их или выкинуть в реку) Назиму, который с улыбкой жал пленным руки. Таунсенд предпочел в этом не участвовать, предоставив «честь» приветствовать противника генералу Делаймену. Но полностью уйти в тень Таунсенду не удалось: вскоре в город прибыл Халил, который лично принял сдачу в плен командира дивизии. Таунсенд церемониально отдал Халилу свою саблю и пистолет, но тот,