– Здравствуй, Высший, – сказал Координатор, выпрямляясь в кресле.

– Здравствуй, Координатор. И ты, Распорядитель, здравствуй, – губы на Лице шевельнулись, но голос Высшего, глубокий и спокойный, казалось, шёл сразу отовсюду. – Раз вы прибегли к прямой связи из Замка, значит, я могу со стопроцентной уверенностью предположить, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

– Именно так, Высший, – сказал Координатор. – Во всяком случае, мы так решили.

– Говорите.

– Высший, Распорядитель обнаружил «пуповину».

– «Пуповину»? Я не ослышался?

– Да. «Пуповину». Она всего одна, но это именно «пуповина», которая ведёт в иную Вселенную. Нас никто не поставил об этом в известность, и мы решили выйти на связь сами.

– Вы правильно сделали. Это для меня новость. Мы не создавали иной Вселенной.

– Но она существует! «Пуповина» возникла на планете Земля. Это одна из ключевых точек…

– Я знаю.

– Прошу прощения. Я только хотел подробнее рассказать то, что нам удалось выяснить.

– Того, что вы рассказали, вполне достаточно. Благодарю вас.

– Что нам теперь делать, Высший?

– То же, что и раньше. Мы разберемся и поставим вас в известность.

– Вы сами свяжетесь с нами?

– Да.

– Может быть, нам стоит как-то…

– Нет. Ничего специально предпринимать не надо. Возвращайтесь к своим обязанностям. Повторяю, мы разберёмся сами. Теперь это уже в нашей компетенции.

– Но…

– До свидания.

Лицо заколыхалось и через миг рассыпалось на тысячу золотистых искр, которые, в свою очередь, еще через пару мгновений обрели прежний вид надёжной каменной стены.

– Вот и всё, – сказал Координатор, не поворачиваясь. – Конец связи. Вы что-нибудь поняли?

– Я понял одно, Координатор. Нас вежливо послали, куда подальше и посоветовали не совать нос не в своё дело. Вы как хотите, но, по-моему, Высшие затеяли какую-то игру, в которую нас посвящать не собираются.

– Почему вы так думаете?

– Потому что он оговорился.

– Оговорился? Высший?

– А вы не заметили? Вспомните. Сначала он сказал, что они не создавали новой Вселенных. Так?

– Да.

– Вот. А потом сказал, что ему известно о «пуповине» на Земле.

– Нет. Он имел в виду, что ему известно о ключевом значении Земли.

– Все равно. Даже, если и так, то всё равно он слишком быстро отключился. Как будто заранее знал, что мы ему скажем. Сделал вид, что удивлён, поблагодарил, и – все. Как хотите, Координатор. А я нутром чую, что дело тут нечисто.

– Вы слишком подозрительны, Распорядитель.

– Возможно. Но не забывайте, что происходящее касается нас самым непосредственным образом. Мне даже трудно предположить, что из всего этого может получиться, потому что на моей памяти ничего подобного не случалось. Две Вселенные! Шутка ли? И там, во второй Вселенной, заметьте, мы с вами никакой власти не имеем.

– Я не понимаю, чего вы хотите, Распорядитель?

– Все очень просто, Координатор. Я элементарно хочу жить. И хочу, чтобы жила моя, вернее, наша Вселенная. Понимаю, что это звучит безумно, но отчего бы не предположить, что вторая Вселенная была создана затем, что первая по каким-то причинам стала уже не нужна?

– Извините, Распорядитель, но это звучит как бред. Я даже не хочу комментировать подобные высказывания, поскольку это совершенно бессмысленно.

– Я не сказал, что это так и есть. Я сказал, что такое возможно. Пусть чисто теоретически. Но возможно.

– Если бы я не знал, что мы с вами не можем ни при каких обстоятельствах сойти с ума, словно какие-нибудь Низшие, я был бы уверен, что вы рехнулись, Распорядитель.

– Лучше бы я на самом деле рехнулся, Координатор.

– Ладно, хватит. Считайте, что я озаботился вашими параноидальными страхами.

– Насколько озаботились?

– Настолько, что обещаю подумать над тем, что мы можем сделать в данной ситуации.

– Надеюсь, Координатор, что вы не будете думать слишком долго, потому что в противном случае, может не хватить времени для действий.

– Я буду думать ровно столько, сколько необходимо, Распорядитель. Вас же я убедительно прошу без моего ведома в этом направлении ничего не предпринимать. Совсем ничего. Вы меня хорошо поняли?

– Я понял, Координатор.

* * *

Прозрачная крыша ангара рассеивала прямые солнечные лучи, поэтому внутри было достаточно светло и прохладно.

– Вот они, – сказал Хан. – Можете брать любые, на выбор. Или один большой, если хотите все вместе. С управлением справится даже ребёнок, и разбиться на них тоже совершенно невозможно.

– Защита от дурака? – спросил Дитц.

– Да. Если даже направить гравилет на полной скорости в стену, ничего не выйдет. Автомат перехватит управление.

– А отказ двигателя? – поинтересовался Велга.

– Система продублирована трижды. Но даже, если случится невероятное, и откажут все три, то на вас будут антигравы – специальные пояса, которые не дадут вам упасть. Сейчас я вам все покажу, потом вы попробуете сами и – вперёд. В радиусе сотни километров и на высотах до пятисот метров будете свободны как птицы. Решили, кто полетит?

– Всех учи пользоваться, – сказал Велга. – А мы потом разберемся.

На обучение ушло в общей сложности около полутора часов и, когда Велга, Майер, Хейниц и Стихарь вылетели на разведку, по местному времени было девятнадцать тридцать и до темноты, которая, как рассказывал Хан, наступала здесь почти мгновенно, сразу после заката солнца, они вполне успевали.

– По-моему, Хан обиделся, – сказал Хейниц, когда управляемый Валеркой гравилёт поднялся вверх на полторы сотни метров и направился к югу. – Получается, что мы ему вроде как не доверяем.

– Если и обиделся, то не слишком сильно, – сказал Велга.

– На обиженных воду возят, – заметил Стихарь, не оборачиваясь. – Да и как им доверять, после того, что случилось? Доверились уже однажды, благодарю покорно. Нет, вы как хотите, а не нравится мне все это. Правильно ты, Руди, говоришь. Нам такое общество всеобщей справедливости, где людей без всяких объяснений суют в зону, на фиг не нужно. Мы уже в таких обществах живали, знаем. Но то были наши общества, родные, можно сказать, и свои в доску. Мы в этих обществах родились и выросли. А здесь… Нет, ну обидно ведь! Только-только я раскатал губы пожить при настоящем коммунизме и – на тебе. Как серпом по …молоту. Эх, нет в жизни счастья!

– Ты бы лучше меньше трепался, а больше по сторонам смотрел, – посоветовал Майер.