– Нет, спасибо.

– Jinne, маленький мисс вдруг заболела расизмом? Не хочет, чтобы ее drukkie цветной?

– Я не расистка. Просто от тебя пахнет, я поэтому не хочу с тобой обниматься. Когда ты в последний раз мылся или брызгался дезодорантом?

– Дезодорант и мыло стоят деньги, маленький мисс.

Я повернулась, чтобы уйти, но он позвал меня:

– Заходи еще навестить Кинг Джорджа, а? Только не будь такая woes[101] в следующий раз.

– Ладно. – Я решила, что хуже мой день рождения уже не станет, так что пора закругляться и отправляться домой.

Везде было темно – значит, Бьюти еще не вернулась, и я еще больше пала духом. Я щелкнула выключателем, и тут, казалось, из ниоткуда – из ванной, из спальни, из-за дивана – раздались аплодисменты и крики: “Сюрприз!”

Почти все, кто так много значил для меня, собрались в одной комнате: Бьюти (широко улыбаясь), Морри (волосы еще больше встрепаны), мистер и миссис Голдман (в руках подарки), Виктор (в аквамариновой “бабочке”, потому что я как-то сказала ему, что аквамариновый – мой любимый цвет), Йохан (швы уже сняли), Вильгельмина (больше не злодейка!) и Мэгги (теперь не только мой ангел-хранитель). Черный, белый, гомосексуалист, гетеросексуал, христианин, еврей, англичанин, африканер, взрослый, ребенок, мужчина, женщина – мы собрались вместе, но все эти ярлыки перечеркивало слово, определявшее каждого, кто был в этой комнате. Друг.

Поздно вечером, когда праздник утих, Морри извлек фотоаппарат и принялся щелкать затвором, хотя снимал он не пирог, не подарки и даже не меня. Он фотографировал окурки в пепельнице, брошенную на пол оберточную бумагу и сдувшийся шарик. Однако ему не дали остаться один на один с его нездоровым увлечением всякой тоскливой скукотой. Я попыталась убедить его сфотографировать что-нибудь повеселее, ко мне присоединились Виктор с Йоханом.

Йохан прочистил горло, пока Морри наставлял камеру на клочок диванной обивки.

– Добрый вечер, молодой человек. Меня зовут Йохан. Рад знакомству. Могу я спросить вас о ваших намерениях относительно нашей прекрасной Робин?

Я застонала.

– Добрый вечер, сэр. Меня зовут Морри, и я парень Робин. – Морри положил фотоаппарат, вытер ладони о штаны и пожал руку Йохану.

– Он не мой парень! – У меня по шее поползли пятна.

– Разве? – Морри как будто обиделся.

– Нет, ты просто парень и мой друг.

– Eina[102], вот досада. – Йохан подмигнул.

– Но мы столько времени проводим вместе, нам нравится одно и то же, и ты вечно указываешь мне, что делать. Это значит, что у нас отношения, – настаивал Морри.

– Да?

– Да. Я даже принес тебе подарок, на который потратил кучу карманных денег. И раз ты не моя девушка, я не уверен, что отдам его тебе.

Морри вытащил подарок из рюкзака. Что-то квадратное и довольно толстое, наверняка книга. Мне все же хотелось его получить.

– Ну ладно, ладно. Я твоя девушка. Давай подарок.

– Я рад, что ваши затруднения разрешилась, – заметил Виктор.

Морри вручил мне сверток, и я сорвала оберточную бумагу. Это и правда оказалась книга! Я прочитала на обложке: “Приключения крутых ребят”.

– Там про братьев-детективов. Тебе понравится, – заверил Морри.

– Спасибо.

– А поцеловать?

– Не дави на меня. Я же сказала, что я твоя девушка!

В отличие от других девочек, я не рвалась ходить с кем-то под ручку. Насколько я могла судить по своим родителям, а потом по Эдит и Майклу, состоять в отношениях не так уж здорово. Мне нравился Морри, и мне не хотелось с ним ссориться, а я не сомневалась, что ссоры начнутся, если мы станем парой.

– Моррис, нам пора, – объявил мистер Голдман.

Он был в своей всегдашней зеленой вязаной кофте, и хотя Морри пытался убедить меня, что у его отца целых семь совершенно одинаковых кофт, я ответила, что не вчера родилась.

– А можно остаться еще немножко? – спросил Морри.

– Нет, бойчик, – сказала миссис Голдман. – Ты не доделал уроки, потому что помогал Бьюти с приготовлениями, а твоему отцу тоже есть чем заняться.

Мистер Голдман всегда был дома. Я думала, что он безработный, но Морри объяснил, что его отец ведет бухгалтерскую отчетность для нескольких местных фирм, прямо из квартиры. Мне случалось видеть множество серьезных с виду папок в комнате, которую Морри называл кабинетом, и у его отца имелась счетная машина, изрыгавшая полоски свернутой в рулон бумаги с цифрами, так что в надомную бухгалтерию я верила больше, чем в истории про семь кофт.

– Попрощайся, – велел мистер Голдман.

– Всем пока. Спокойной ночи, Робин.

Я пожелала Голдманам спокойной ночи, поблагодарила их за то, что пришли, и мы остались в гостиной втроем – с Виктором и Йоханом. Из кухни доносились приглушенные голоса Мэгги, Вильгельмины и Бьюти. Возбужденный Элвис угомонился и теперь прыгал от тарелки к тарелке, поклевывая остатки пирога.

Я подошла к Йохану и потрогала его лоб.

– Больно?

– Нет, все нормально. Как думаешь, я теперь выгляжу мужиком? – Он шутил, но я-то помнила страх, слезы, его голову у меня на коленях, пока мы неслись в больницу.

– Полицейские поймали того, кто это сделал?

– Робин, мы не вызывали полицию. – Виктор покачал головой.

– Почему? Это же преступление – швырять кирпичи в окно, разбивать людям головы?

– Да, но если обратиться в полицию, все еще больше усложнится, а мы этого не хотим.

– Вы разве не боитесь, что это снова произойдет?

Йохан завопил:

– Ха! Пусть только попробуют!

А Виктор сказал:

– Нет.

– Но они такие гады. Их же надо наказать!

– Все не так просто, – сказал Виктор.

– Почему?

– Потому что закон считает гадами нас и наверняка встанет на сторону нападавших.

– Тогда почему вы не уедете? – спросила я. – Поселитесь в другом месте, и никто на вас не нападет.

– Нельзя всю жизнь бегать от громил, потому что громилы везде. Иногда надо защищать свою жизнь, смотреть в лицо своим страхам, а не пытаться убежать от них.

– Значит, им это сойдет с рук? Им ничего не будет?

– Необязательно, – заметил Йохан. – Карму никто не отменял.

– Карму? Что это?

– Это система верований, – объяснил Виктор, – которая гласит, что, когда ты причиняешь людям зло и остаешься безнаказанным, справедливость обязательно восторжествует, потому что тогда зло вернется к тебе и плохое случится с тобой.