– А без этого само не нормализуется? – Кроме обложенного наждаком рта, все остальное, кажется, было в порядке. Аркадия Васильевна еще раз пошевелилась – да, вполне в порядке. Только на левой руке что-то мешалось. Как будто бульдог прицепился и не отпускает. Не больно, но как-то странно. Откуда тут взяться бульдогу? Должно быть, складка простыни…

– Что, лекарств не любите? – улыбнулась девушка.

– Терпеть не могу! Все равно что добровольно на костыли встать. Ну всякое бывает, но сейчас-то не крайний ведь случай? Или…

– Совсем даже не крайний. – Девушка продолжала улыбаться. – А знаете что? Раз вы так отлично в себя пришли… нет, в самом деле, я вам как врач говорю, я же вас смотрела, у вас в отличном состоянии организм, вы молодец прямо. И костыли, в смысле лекарства не любите – это тоже правильно. А то некоторые растекутся киселем – лечите меня, а им не лечение нужно, а движение, но они ж пальцем не шевельнут, дайте таблеточку, да пилюльку, да укольчиков посильнее. Знаете, что я вам предложу? Попробуем без укольчиков? Вам сейчас очень хорошо будет чашка чаю – это уж точно лучше, чем кофеин из ампулы. Хотите чаю?

Она куда-то исчезла и сразу вернулась, держа в руках веселую оранжевую кружку. Очень быстро вернулась. Как будто кто-то стоял за дверью, держа наготове эту веселую кружку, над которой струится белесый тонкий парок. И запах… ошеломительный.

И не санитарка это вовсе. Даже не медсестра. На бейджике крупная надпись: «Дежурный врач». Дина Ви… Би… Ба… Не разобрать. Да ладно, не важно. Важно совсем другое…

Господи! Кэт!

Наверное, она сказала это вслух, потому что Дина как-ее-там-по-батюшке-«дежурный врач» вопросительно нахмурилась:

– Кэт? Это ваша подруга?

– Да, да! Она же там… Мне срочно…

Да как же слезают с этой чертовой кровати?!

– Погодите, – улыбнулась докторша. – Не так резко.

– Но мне срочно нужно к ней, понимаете? Вопрос жизни и смерти!

– Понимаю. Но все-таки не так резко. Давление еще низковатое. Но немного чая, и, думаю, все наладится. И не нужно никуда бежать. Хотя, – она обернулась к монитору, переливавшемуся разноцветными кривыми, огоньками и цифрами, – особых препятствий к выписке не вижу. И тем не менее бежать не стоит. Если ваша Кэт – это такая элегантная дама с голубыми глазами…

– Да, да!

– Я ее сейчас приведу. – И, заметив недоумение пациентки, пояснила: – Она уж бог знает сколько тут у нас сидит. Сперва плакала и твердила, что это из-за нее вам плохо, что это она во всем виновата, еле успокоили. Но сейчас все нормально, с ней там такой импозантный мужчина…

– Мужчина? Импозантный? – Аркадия Васильевна подумала было, что «малыш» таки прибежал назад и они помирились, но… Нет, он, конечно, на вид красавец, но вряд ли кому-то придет в голову назвать его импозантным. Молод слишком.

– Ну да, очень, – подтвердила докторша. – Его иногда по телевизору показывают, он, кажется, адвокат известный или что-то в этом роде.

– Батюшки! Рудольф?! Он-то тут откуда взялся? – Аркадия Васильевна все порывалась подняться.

– Погодите, я вам помогу. Осторожно, у вас датчик на руке, не нужно пока снимать, пусть повисит. Вот, садитесь. Сейчас я позову вашу подругу. Только чаю все-таки выпейте. И кофеин, и глюкоза вам сейчас очень показаны. Не торопитесь, – улыбнулась Дина, глядя, как Аркадия Васильевна приникла к кружке. Чай был удивительно вкусный.

Кэт влетела в палату словно с разгона и, как будто посередине стояла невидимая стена, вдруг остановилась:

– Ой, Адичка, бедная моя, прости меня…

– Катюш, не болтай глупостей! – строго оборвала ее Аркадия Васильевна. – Пустяки какие! Вон и доктор говорит, что совсем ничего страшного, просто давление упало внезапно, даже с молодыми такое бывает. А ты уж напридумывала себе невесть что…

– Да ты же не знаешь ничего! Не волнуйся только, удалась твоя задумка, на сто процентов удалась, кто бы там козни не пытался строить…

– Ну… ты вроде все рассказала. Что «малыш» твой мерзавцем оказался…

– Да пусть его! – Кэт отмахнулась. – Но… Адичка… понимаешь… Рудольф Михайлович мне предложение сделал, – потупившись, сообщила она и покраснела – как будто ей было семнадцать лет, право слово. – Ты не будешь на нас сердиться? Мы вот здесь, у тебя, встретились и… как-то так получилось… само собой…

Рудольф Михайлович возвышался за ее плечом, изображая лицом какую-то сложную гамму чувств: и радость, и виноватость, и даже как будто неловкость от того, что он, серьезный взрослый человек, знаменитый адвокат, демонстрирует столь неприличное мальчишество.

– Предложение? – туповато переспросила Аркадия Васильевна и замотала головой. – Ну вы, ребята, даете! Но погоди, ведь…

– Нет-нет, с Тамарой, как ее, Владиславовной он, оказывается, еще в прошлом году развелся. А нам ни словечка, негодник! – Кэт погрозила адвокату пальчиком. – Говорит, что ему теперь до Генриха Восьмого еще одной жены не хватает. У Генриха ведь шесть жен было, даже Шекспир про это писал. Или не Шекспир? Или это кино такое было? Ну неважно. Главное, что пять жен у Руди было, Тамара как раз пятая была, а чтобы совсем по-королевски, нужно шесть. Вот. А я уж постараюсь, чтобы никаких седьмых на горизонте не замелькало… Хватит с него! Ну… Адичка! Ты не будешь сердиться? Ты моя душенька! И ты, и ты тоже. – Она повернулась к смущенному, гм, жениху. – Представляешь, этот… душенька даже готов жить со мной во Владимирской губернии! Подумаешь, говорит, если вдруг какой-нибудь ну о-о-очень важный процесс затеется, до Москвы рукой подать, невелик труд в суд приехать. А вообще, говорит, надоела эта адвокатура хуже горькой редьки, хочу быть пенсионером. Пенсионером, представляешь?

– Ну почему же, – улыбнулась Аркадия Васильевна и шевельнула пальцем, на котором висел бульдог, оказавшийся каким-то нужным датчиком. – Вполне представляю. Тем более, насколько я понимаю, там есть куда сбежать, если твоя болтовня начнет его утомлять. Я-то привыкла, а свежему человеку… Так что, Руди, ты можешь заранее себе в тамошних лесах выкопать земляночку… или берлогу…

– Арчи! – Он картинно сложил руки перед грудью. – Это просто счастье! Я всю жизнь говорил сам, работа такая. Говорил, говорил и говорил. А теперь я буду молчать и слушать Катюшину болтовню. Это же рай на земле!

– Адичка, – нетерпеливо перебила его Кэт, – там еще Балька в коридоре мается, надо бы его тоже к тебе пустить. А то парень аж с лица спал, так за тебя переживает. И, – она хитро-хитро прищурилась, подмигнула озорно, – там с ним девушка… Такое сияние от них – можно лампы не включать, электричество экономить…

* * *

– Ну что, мальчики? – Аркадия Васильевна после больницы выглядела неправдоподобно бодрой, даже вроде бы словно помолодела. – Пора вам заглянуть в семейные закрома?

«Мальчики» – Михаил с Балькой – переглянулись.

– Что, или забыли? Пора, пора. А то как бы не опоздать. Я, конечно, намереваюсь как минимум еще лет тридцать проскрипеть и даже постараюсь, но говорят: хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. В этот раз – ложная тревога оказалась, а что там завтра – кто знает. И останетесь вы «над златом чахнуть», а меня-то уже и не спросишь, где оно, злато. – Она вдруг подмигнула. Да и голос, несмотря на мрачноватую тему, звучал очень весело, словно Аркадию после пережитого страха разговоры о смерти не пугали, а забавляли. Собственно, так оно и было, она сама на себя удивлялась. – Ну что, двинулись?