– Там здорово все закручено, – попробовал возразить Лоренс; нельзя допустить, чтобы Алан узнал, что тебе по-настоящему интересно. Увы, было слишком поздно.

– Охо-хо! Я был прав, это откровение! Прошу тебя, Лоренс, сделай нам всем одно одолжение, не ходи, как дохлая муха.

– Алан, – обратилась к любителю женского пола Розалин. В голосе ее слышалось нескрываемое любопытство. – Ты знаешь, кто эта девушка?

– Это которая?

– Вон та, в голубом топике.

– Эта? – Он вытянул руку со стаканом в направлении девушки и грязно хохотнул. – Черт, понимаю, к чему ты клонишь: два щенка, что копошатся в синем мешке.

Розалин в ответ на его пошлость даже бровью не повела.

– Да, она.

– Вижу ее впервые в жизни, ваша честь. Если только меня не подводит память.

Лоренс поверх головы Алана изобразил гримасу отчаяния.

– Когда он начал? – еле слышно, одними губами, поинтересовался он у Винни.

Тот лишь пожал плечами – мол, откуда мне знать.

– Она все время смотрит на тебя, – тем временем произнесла Розалин.

– Черт! Неужели? – Алан рассмеялся вновь и ткнул Ричарда пальцем в грудь. – Я тебе говорил. Статистика не станет врать.

С этими словами он выпрямился и направился к девушке. Стоило ей заметить его приближение, как по лицу ее промелькнула тень легкой паники.

– Напомни мне, чтобы я никогда не приставал к тебе, – пошутил Найджел, обращаясь к Розалин.

Лоренс устремил в спину Алану недовольный взгляд и поморщился.

– Не уверен, что мне хочется стать свидетелем того, что произойдет. Уж слишком малоприятное зрелище.

– И что же ты хотел мне сказать? – поинтересовалась Розалин.

– Ах да. – К нему моментально вернулось приподнятое настроение. Он положил в карман чип. – Мне сегодня пришло письмо из Темплтона.

Розалин посмотрела на него полным восхищения взглядом. Лоренс тем временем рассказал ей про то, что его зачислили в университет и что отец купил для него тур на горнолыжный курорт.

– Я знала, что ты поступишь, – негромко прошептала Розалин. – Молодчина.

Она поцеловала его за ухом.

– А как твоя мать? – осторожно поинтересовался, в свою очередь, Лоренс. – Она отпустит тебя вместе со мной в Орчи?

– Я все сама улажу.

– Что ж, отлично. – Лоренс крепко обхватил ее за талию. Они поцеловались. На ее губах все еще ощущался терпкий вкус «Маргариты».

– Эй, ребята, кажется, начинается самое интересное, – окликнул их Винни.

Алан так увлекся, отпуская сальности в адрес девушки в голубом топике, что не заметил, как позади него вырос ее приятель.

– Да, не повезло парню, – покачал головой Джон. – Алан задавит его одним своим ростом.

– Чем выше, тем больнее падать, – философски заметил Роб заплетающимся языком. Он накачался пивом не меньше, чем Алан.

– Главное, чтобы он рухнул на тебя, а не на меня, – пошутил Найджел.

– Все-таки он наш друг, – возразил Лоренс, хотя в душе сильно в этом сомневался. Тем более что за спиной у приятеля девушки маячили еще двое парней.

– Надо предупредить администрацию бара, – предложила Розалин. – Вышибалы живо выдворят их отсюда.

– Боюсь, уже поздно, – вздохнул Винни.

Наконец Алан заметил присутствие приятеля барышни.

Они с удивлением наблюдали, как их друг пытается применить на практике свой «железный» метод, не раз помогавший ему невредимым выбраться из довольно щекотливой ситуации, а именно рассказать анекдот о попугае и стюардессе.

– … ну, в общем, там уже задраили люк, и они уже провалились в межзвездное пространство, парень повернулся к попугаю и сказал: «Да, без скафандра и облажаться недолго». – Алан довольно хихикнул.

Почему-то шутка плохо дошла до приятеля девушки – ему явно недоставало чувства юмора.

Наконец, в половине четвертого утра Лоренс добрался до дома – правда, лишь после того, как отец и его адвокат вызволили его из полицейского участка.

Непредсказуемый климат Амети снова изменился. Кажется, период обильных снегопадов подходил к концу. В последние несколько лет, по мере того как таяние усилилось, из ледника Барклай высвободились миллиарды тонн воды. Все это не могло не сказаться на атмосферном давлении. Став толще и тяжелее, газовая оболочка планеты теперь лучше сохраняла тепло. В среднем температура поднялась на пару градусов. На другой половине планеты, удаленной от ледника, снегопады сменились дождями. Ветры тоже стали сильнее, и над Темплтоном иногда неделями можно было видеть разрывы в облачном слое.

Многие узрели в этом дурное предзнаменование, дело кончится тем, уверяли они, что ураганы разорвут в клочья защитные купола. Официальная точка зрения была такова: возросшая скорость ветра – естественное дело и лишь свидетельствует о том, что климатические процессы скоро придут в норму. Да, возможно, что время от времени ветры будут слегка буйствовать, но в конце концов успокоятся.

Можно было в это верить или не верить, но ясные небеса означали, что вскоре, после нескольких лет простоя на земле, пассажирские лайнеры снова взлетят к облакам, возобновив обычные коммерческие рейсы. Лоренс и Розалин успели на утренний рейс из Темплтона – им предстоял пятнадцатичасовой полет до Оксендейла. Расположенный на длинной цепи островов посреди океана, Оксендейл в один прекрасный день наверняка превратится в крупный город. А пока он возвышался на верхушке массивной плоской горы, самой внушительной из нескольких ей подобных, что образовывали горную цепь, которая вырастала из топкого соленого болота.

В этой части планеты, которая была обращена в сторону Низаны, ледник все еще возвышался над окружающей местностью. Воздух здесь был намного прохладнее, облака осыпались снегом, медленно, но верно перемещаясь в более теплые края. Когда самолет коснулся взлетно-посадочной полосы, та была покрыта тонкой корочкой льда. Но Лоренс и Розалин едва успели это заметить, потому что в следующее мгновение самолет уже катил по земле. Последний час полета сопровождался липким, густым туманом. Оксендейл был расположен на высоте одного километра над солеными болотами, а значит, надежно укутан толстым слоем облаков.

Им пришлось провести около получаса в зале прилетов в ожидании багажа, после чего они перешли на борт тридцатиместного самолетика, построенного специально для арктических условий. До Орчи была два часа лета. Сорок минут спустя после взлета самолет оказался выше слоя облаков, и вдали уже замаячил, сверкая на солнце, ледник Барклай.

Поскольку Амети прошла по орбите четверть пути, солнечный диск светил прямо на вертикальную поверхность гигантского ледника. Его ослепительное серебряное сияние рассекало небо и землю с севера на юг. Со стороны могло показаться, будто огромная трещина разделила ландшафт для того, чтобы еще одно солнце могло проскользнуть сквозь нее с другой стороны планеты. Лоренс надел солнечные очки, чтобы лучше рассмотреть открывшееся взору величественное зрелище. Цветовая гамма была довольно однообразной. Поверхность ледника поражала первозданной белизной. Даже облака, казалось, не оставляли на ней тени. По крайней мере издали складывалось именно такое впечатление. Единственное, что сумел рассмотреть Лоренс с расстояния, это то, что поверхность льда была сморщенной, покрытой длинными изогнутыми складками, тянувшимися до самой его границы. Небо над головой отливало голубоватым, слегка металлическим блеском, отчего желтый полумесяц Низаны казался немного не к месту – его темные контуры резко контрастировали с ослепительным светом небес. То тут то там перистыми вихрями протянулись облака, почти такие же яркие, как и сам ледник. Все они скользили в одном направлении – прочь от ледникового шельфа и дальше, к океану.