Накрываю пухлые, кукольные губки своими и быстро целую. От изумления Света теряется и замирает, позволяя терзать свой ротик глубокими толчками языка.

Не в силах устоять перед соблазном, я толчком опрокидываю Свету на кровать и забираюсь сверху.

В комнате царит жуткий беспорядок. Всюду разложены каталоги, даже под ногами похрустывает лощеная бумага одно из них.

Но я не могу оторваться от этих губ. Манящие, пухлые, с клубничным привкусом! Обалденный десерт.

Света пытается мне что-то сказать. Но довольно вяло.

Я не обращаю внимания. Гораздо интереснее завоевывать эту территорию, не давая ни одного шанса на отступление.

Повержена, захвачена в плен.

С этой кровати она встанет только в одном случае — полностью удовлетворенной, зацелованной целиком, отлюбленной!

— Признайся, ты меня хочешь! Хочешь же… Свет, давай мириться по-взрослому?

— Амир, постой!

— Ты такая вкусная, обалдеть просто! Я от тебя оторваться не могу. И не оторвусь.

— У меня странные ощущения, — всхлипывает.

Света смотрит в мое лицо. Глаза расширены, зрачок полностью затопил радужку.

— Внутри так странно. Сердце как будто в узел свело.

— Ты по мне соскучилась! Это естественно, поверь… — глажу пальцами бедра, задирая сорочку.

Атлас сорочки послушно ползет вверх по ее бедрам.

Она — мой шведский стол, полный деликатесов, а я словно год ничего не ел, перемещаюсь поцелуями по тонкой шее, слизывая языком нежный запах. Получив очередной вздох и услышав свое имя, прозвучавшее глубоко и проникновенно, снова нападаю на ее губы. Вишневые, хорошенько припухшие, ставшие еще более желанными.

Не могу удержаться, пробую на вкус, как будто впервые. Прикосновений лишь губами — мало, обвожу контур языком и вторгаюсь внутрь. Мне даже говорить не нужно о своих желаниях. В каждом прикосновении — жажда близости.

Целую настойчивее, жестче, превращая поцелуй в голый секс наших ртов. Опускаю руку, тянусь пальцами между ее ножек.

— Амир, постой! — цепляет меня за руку.

Вырвалась из плена поцелуя, коварная женщина! Болтать вздумала. К чему разговоры, когда я каждой клеткой тела чувствую, что Света хочет меня безумно!

Возможно, мы не всегда можем договориться на словах, но в интимном плане — совместимость идеальная! Так почему бы не позволить говорить нашим телам вместо нас самих?

Откровенный разговор, в неформальной обстановке, без галстуков и трусов…

— Амир, мы так не можем…

— Мы хотим, значит, мы можем! Сама чувствуешь, что между нами — пожар.

Буквально проникаю ей под кожу пытливым взглядом.

— Не пытайся сейчас солгать. Не ври, глядя мне в глаза.

— Что? Но я и не собиралась врать.

— Значит, признай, что я тебе нравлюсь.

— Очень, — опускает дрогнувшие ресницы. — Но вдруг мы снова торопимся?

— Ты о чем? Примирительный секс, что может быть лучше? — алчно разглядываю Раисову. — Закопаем топор войны как можно решительнее и глубже.

— Я говорю не про интим. Я в целом имею в виду наши отношения. Я знаю тебя всего… Совсем ничего!

— Я бы так не сказал.

— Я тебя совсем не знаю… — отползти пытается.

— Врешь же. Маме ты сказала другое. Сказала, тебе иногда кажется, будто ты меня всю жизнь знаешь. И сказала ты это, не подозревая, что я слушаю. Ты была искренна в тот момент и не играла на публику. Я тоже был честен, когда сказал в ответ то же самое. Ты для меня стала родная, ближе, чем рубашка, про которую говорят, что своя — всегда ближе к телу. Но ты оказываешься важнее и нужнее.

— Амир… — Света краснеет, словно в словах теряется.

Приникаю к ней телом, но пока не давлю, понять пытаюсь, что ее тормозит.

Я в чувствах признался и говорил кощунственно много, раскрылся, как прежде ни перед кем не открывался. Даже не знал, что такое возможно в принципе!

— Я хочу, но… боюсь.

— Боишься? — переспрашиваю, не веря.

— Боюсь! — Света закрывает ладонями глаза. — Сейчас все хорошо. Лучше просто не бывает. Но я боюсь, что проснусь следующим утром… Боюсь, что снова произойдет что-то ужасное. Бац — все полетит к чертям.

— Никаких бац не произойдет. Мы в загс пойдем! — говорю решительно.

— Нет-нет! Только не так! Не скоропалительно!

— Я этого по-настоящему хочу. Выходи за меня, Света?

— Я не хочу спешить!

Опять двадцать пять! Решительно открывают рот, чтобы вставить свою реплику, но Света меня опережает.

— Давай подождем? Потому что я… нормальную свадьбу хочу.

— Как это?

— Без большущего живота, в красивом платье, с семьей… Я правда хочу позвать семью на настоящий праздник. Не на фиктивный!

— Будет настоящий праздник. Самый настоящий. Ты с моими родителями познакомишься. Я с твоими… Кхм… Нормально познакомлюсь. Без фокусов.

— Без фокусов? — удивляется. — А ты так умеешь?

— Скоро узнаешь. Знаю, я прошу о многом. Слова прозвучат избито, но поверь мне. Последний шанс. Ты выйдешь за меня?

— У меня уже есть твое кольцо, — показывает руку. — Я его даже в момент нашей ссоры не сняла. Даже мысли такой не возникло. Наверное, это о чем-то говорит.

— Женщина, — рычу на последнем вздохе, до предела измотан. — Просто скажи мне «да»! Хватит юлить!

— Да, — соглашается. — Да, я выйду за тебя.

В этот момент все мои нервы к чертям сгорают. Вот реально за один миг все становится кучкой сгоревшей золы, а потом пепел, оставшийся после моих нервов, делает большую волну, как болельщики на трибунах с победными криками.

— Я не лажану, — обещаю.

— Уже лажаешь!

— Как это?

— Ты меня совсем не целуешь и целых три дня тебя не было рядом! — надувает губки обиженно.

— Скучала, — начинаю стягивать с нее проклятую сорочку и белье, которое здесь точно лишнее.

— Очень.

Опускаясь низко, буквально припадаю к ножкам женщины, которая свела меня с ума. Покрываю поцелуями каждый сантиметр…

Пальцы ложатся на нежную кожу бедер. Раисова пытается закрыться.

— Амир! — ахает она смущенно.

— Сейчас я попробую, как ты скучала…

Светлана

Я попыталась закрыться. Амир настойчиво убирает мои ладони в сторону.

— Цыц… — приказывает мне, не давая свести ноги вместе.