— Ну и ладно. Скрасить выходной тоже надо уметь. Их в нашей жизни не так много, — наблюдала за Алешкой, хотела угадать причину перемены. Ее злило, что он ни о чем не спрашивал и не просил. Не вымаливая, как раньше, следующую встречу, не любовался, не говорил комплиментов, ничего не предлагал, не звал к себе. И Светлана терялась в догадках.

Ее задела перемена в Алешке, и она решила почаще навещать его, вернуть его к прежнему, недавнему. Ведь вот уж сколько лет не слышала от мужа ласковых слов. А тут… Алешка! Едва раскрылся и вдруг умолк.

Светлана, уходя, предупредила Алексея, что постарается навестить его в середине недели.

Алешка улыбнулся краешком губ,

«Старый метод оправдался», — подумал молча. И спросил:

— Скажи точнее. Я допоздна на работе…

— Скорее всего, в четверг прибегу…

Алешка закрыл за нею дверь. И не придал значенья громкой брани, донесшейся с лестничной площадки, подумав, что снова верхние соседи выясняют отношения меж собой.

— Сука! Урою живьем! — донеслось знакомое. Через секунду захлопнулся лифт. Алешка выглянул в окно, чтобы увидеть Светлану. Ее долго не было. И вдруг… Он не поверил своим глазам. Рослый, грузный человек приволок Светлану к машине, открыл дверцу, кулаком вбил женщину в салон, подняв голову, встретился взглядом с Алешкой и, подняв кулак, прорычал на весь двор:

— Ну погоди, пидор! Я тебя достану!

Через секунды, резко развернувшись, машина умчала. А вечером Алексей узнал, что Светлана умерла. Ее убил муж.

Прямо в квартире, на глазах у сына. Потом и сам застрелился, когда все понял.

О случившемся горожан оповестило местное радио, потом телевидение, А уже на следующий день все городские газеты, щеголяя друг перед другом большей осведомленностью, рассказали о драме, разыгравшейся в семье на почве ревности.

Несчастный муж! Современный Отелло! К чему приводит распутство, — пестрели заголовки газет.

— Он разорвал ее голыми руками на части…

— Квартира была похожа на бойню!

— Во всем виновата женщина! — плюнула вслед мертвой одна из газет.

Конечно, в каждой фигурировал и он — Алешка. В его адрес тоже не поскупились на эпитеты. Местный Казанова, распутник и развратник, скрывающийся под маской художника, он и в молодости был таким. Недаром еще в те годы ему предложили покинуть пределы города. Он все же вернулся и принес беду в семью горожан, — читал Алешка не без боли.

Его вызвали к следователю, где он увидел поседевшего в одну ночь сына Светланы.

— Не надо его обливать грязью. Да, случилось горе. Ничего не исправить. Но мать любила этого человека. Я знал. Она поделилась. Мы с нею были друзьями. Я не осуждаю их. Никого, — всхлипнул коротко парнишка и добавил: — Не дергайте его. Ради матери прошу. Она из-за меня не ушла из семьи. Но лучше б решилась. Все-таки жила бы…

Уже от следователя узнал Алексей подробности случившегося. Муж давно ревновал Светлану по поводу и без него. Он следил за нею. Но ни с кем не заставал. Ее выручали подруги, знавшие многое. Они жалели, видя, как невыносима ее жизнь. Он решил проследить за женой. И увидел… Она и раньше говорила о нем, но как о друге юности. Он заставлял себя поверить. Но у друзей юности не остаются на ночь, погасив в квартире свет. К тому же и соседи не смолчали. Стоило спросить, как подозрения подтвердились. Он ждал ее в машине до самого утра. И только хотел вломиться к художнику, Светлана вышла из квартиры…

Он вез ее домой, оскорбляя последними словами. Он втащил жену в квартиру и в секунды вдавил в пол… Он не услышал сына. Когда увидел, что Светлана мертва, стал на колени перед нею и застрелился… Он ничего не сказал сыну, не объяснил и не простился. Парнишка сам отмывал кровь с пола и со стен, когда милиция увезла трупы.

— Я любил ее всегда. Он отнял у меня Светланку. Судьба вернула нас друг другу. И он снова стал на нашем пути. Кто же вор? Кто кому изувечил судьбу и оставил несчастным? Женщину насильно не удержишь, не заставишь любить. Но такое могут понять лишь мужчины, — сказал Алешка следователю уходя.

Его не судил суд. Но горожане… От него, как когда-то в юности, снова отвернулись все. С ним перестали здороваться. Его картины выбрасывали на помойки. Даже оглянуться в его сторону считалось пошло. Соседи обзывали грязно, грозили поджечь двери. И вот тогда он решился… Чтоб не сойти с ума, не наложить на себя руки…

Он вышел за хлебом из подъезда, когда увидел на двери объявление, написанное старческой рукой. Предлагался обмен отдельного дома на благоустроенную квартиру.

Алешка даже забыл, зачем оказался на улице, и тут же помчался по адресу, боясь, чтобы его не опередили.

— Сынок, мы думали про однокомнатную. А у тебя — две. Нам нечем доплачивать, — говорили старики и все не верили, что человек согласен.

Через месяц Алешка перебрался в дом. Окраина города? Захолустье? Тем лучше. Здесь тихо и просто. Сюда не доходит городской галдеж, сплетни и пересуды, зависть и ненависть горожан. Здесь еще цветут сады, одеваясь каждый год в белый свадебный наряд. Они не знали траура. Они всегда радовались жизни. Они, не в пример людям, не умели предавать, отнимать и убивать любимых…

Левушку на этой улице любили все, от последней дворняги до первого старика. Он тоже любил каждого. И мужиков, и особо баб. От Ульяны до; сопливой девчонки все были для него мамочками, душечками, ягодками, солнышками. Он не проходил мимо собаки, чтоб не сказать ей, облезлой и блохатой:

— Мое почтенье вам, красотка!

Уж на что жители улицы, соблюдая старые правила вежливости, всегда здоровались друг с другом, Левушкино воспитанье даже их умиляло.

— Вот это мужик! Откуда такой взялся, с каких краев? Сколько на дню свидемся, столько ж он поклонится, улыбнется и скажет, хочь старухе иль. молодайке: «Добрый день, мой свет!»

— И про здоровье испросит. И как сралось, и с кем спалось! — смеялись бабы, ничуть не серчая на Леву.

Откуда он взялся здесь — смуглый, черно-глазый, улыбчивый балагур с озорной белозубой улыбкой? Он и по весенней грязи и по глубокому снегу ходил одинаково легко, словно пританцовывая. Он всем был доволен. В отличие от коренных жителей, никогда не сетовал на погоду, на тяжкую, жизнь и подлость людей. Его никогда не видели хмурым.

— Добрый вечер, моя прелесть! Как живет юная кокетка? — подходил к голозадой внучке Петровича и, порывшись в кармане, находил конфету, угощал ребенка.

— Лев, иди перекурим, — звал его Василий каменщик.

— Понимаешь, бросил. Уже три дня, как не курю! Поспорил с мужиками! Теперь на целый месяц завязал! — торопился Лева в дом, стоявший у самой дороги, вылупив глаза-окна на каждого прохожего.

— Чей ты будешь? Откуда? С каких мест родом? — спросили Левушку соседи в первый день приезда.