Примерно в 93-м году я сама по своим каким-то связям нашла практикующего психотерапевта, даму, склонную к писательству и психоанализу. Она принимала клиентов на дому, чистила им мозги и немножко... кошельки. Поначалу она показалась мне очень приятной и одной со мной «группы крови» по убеждениям, по отношению к жизни... Начались наши сеансы. Всё, что было потом на протяжении примерно пары месяцев — полная «лажа», а вот в самую первую нашу встречу она вдруг мне выдала:

— Самый ваш главный враг — ваша мать. Она раздавила вас полностью. Бегите от неё, как от чумы!

Я была поражена: как она поняла это? Я ни разу не пожаловалась ей на какие-то не те отношения с матерью! Почему?

— Почему?! — почти крикнула я.

— Классический случай: вы этого даже не сознаёте. Мне всё стало ясно очень быстро, поверьте: не вы первая. Это раскалывается на раз-два. Так вот: пока вашу жизнь будет контролировать мать...

— Она не контролирует! — попробовала я спорить.

— Ещё как! Пока она будет это делать, ваши проблемы, в том числе со здоровьем, никогда не разрешатся. Никакие! Бегите от общения с ней, вплоть до того, что, когда она звонит, извиняйтесь и говорите, что вы сейчас заняты. Сведите отношения к минимуму.

Я была в шоке... Через много лет, когда уже было ясно, что эта дама (назовём её А.О.) — тот ещё психотерапевт, что не её это дело в принципе, именно эти её слова повторили мои спасители-доктора.

— Бегите от матери. Сведите общение к минимуму.

Очевидно, это лежало на поверхности, и даже А.О., будучи слабым профессионалом, сумела сходу схватить главное. Неужели, в самом деле, мой случай — классический...

Мы с А.О. подружились. Часто созванивались, общались, она поделилась своими планами на издание книг по психотерапии, а также литературных романов, даже дала мне почитать ещё неизданное...

Тем временем, наши с мамой отношения всё усложнялись. И однажды, доведённая её какими-то очередными придирками («у тебя нет диплома!», «ты — плохая мать!»), я высказалась:

— Даже врач (тогда я ещё считала А.О. врачом) мне советует держаться от тебя подальше!

Что тут началось! Мама кричала, как с цепи сорвавшись:

— Какое она имеет право так говорить! Да я в суд на неё подам!

Вот это номер! Подобного я никогда не слышала от матери! В суд? Что-то новенькое... А где же кроткое смирение, «бедненькие» глазки со слезой, просьба о валокордине, вздохи о жестокости и несправедливости мира? Откуда этот базарный лай, посвящённый — надо же! — не мне, а кому-то другому, угрозы суда, с ума сойти можно...

Абсолютно не помню, каким образом познакомились А.О. и моя мать. Ясно, что с моей помощью, но, видимо, я давала ей телефон матери, не приходя в сознание... Думаю, тяга А.О. к писательству была столь сильна, что она всё-таки решила «достать» известную писательницу, к которой у неё через меня появился «ход», и посоветоваться насчёт творчества с, так сказать, признанным профессионалом.

Удивительно, но мама её не убила и даже не ударила. Она сделал по-другому, поступила своим излюбленным методом: она её очаровала. Пониманием, нежным отношением к её проблемам и её литературному труду... Сладкими разговорами о доброте и нравственности, в общем, включила весь арсенал своих средств воздействия на некрепкие умы. Результат: «профессиональный» психотерапевт забыла обо всём, что говорила я — ей, а она — мне, забыла о профессиональной этике и... «припала».

Я пребывала в полном недоумении: А.О. звонила мне и елейным голосом говорила о моей маме всякие красивые и высокие слова, ни разу не упомянув о своём же «диагнозе» моих проблем. А я, дура, как всегда, постеснялась спросить: «Как же так, что же мне делать с вашими рекомендациями? Забыть, как страшный сон? У вас была ошибка диагностики? Я вам, кстати, денежки платила, так как теперь быть? Кто же главный враг моему истощённому здоровью?». Не надо было молчать, надо было об этом с ней поговорить... С годами А.О. стала главной «припадающей», и в конце всех отношений она уже относилась ко мне совершенно безобразно — так же, как мать.

Оставим в стороне человеческие отношения и взглянем на проблему с лечебно-этической точки зрения. Не является ли такой поступок А.О. самым настоящим предательством больного, бывшего на «сеансах» психотерапевта максимально откровенным и открывшим, пусть даже невольно, свои самые потаённые и мучительные тайны? И, повторюсь, заплатившего за лечение деньги. Так что, не мама должна была бы подавать на А.О. в суд, а я.

Что же касается собственных целей А.О., то ценой предательства она их частично достигла. Думаю, не без помощи моей матери она опубликовала свои некоторые «психологические» опусы. По содержанию они сильно смахивают на сюжеты из передачи «Пусть говорят». Каждая история начинается со слов «У меня была одна знакомая...» или «Я консультировала как-то одну успешную бизнес-вумен...», следом же идут банальные, похожие одна на другую бытовые истории, в основном сводящиеся к единственной теме: как найти, обольстить и удержать мужчину. С беллетристикой у А.О. дело, увы, не заладилось: ну, нет дара... Зато они с моей мамой теперь подруги не разлей вода. Очевидно, схожесть моральных принципов (или правильней сказать — аморальной беспринципности) в дружбе является прочной основой, перекрывающей разницу в одарённости двух писательниц.

...В разгар болезни, когда я уже жила с Женей и из-за всех обрушившихся на меня бед лежала пластом, он, испуганный и прекрасно понимающий, что дело серьёзное, с отчаяния позвонил по моему глупому совету А.О., и услышал сухие слова:

— Думаю, ничего страшного не происходит. Это, скорее, не болезнь, а характер. Ну, истерический... Это — не лечится.

Женя был ошеломлён.

— Ты уверена, что она — психотерапевт? — спросил он меня, потрясённый, когда повесил трубку.

Я тоже была ошеломлена: слова про мой «характер» и про то, что я истеричка — это глубокое убеждение моих родителей. Но они хотя бы не берутся лечить людей, как А.О. Так-то... И кто у нас главный доктор, получается?

Я упомянула передачу «Пусть говорят»... Раньше известный большинству телезрителей А.Малахов вёл очень похожую программу под названием «Большая стирка». В начале нынешнего века он вдруг пригласил меня на эту передачу в качестве автора продолжения знаменитой повести, а также как «живую» иллюстрацию к самой повести: вот, смотрите, люди добрые, как здорово бывает, когда совсем юные влюбленные соединяются, и никто им не мешает! Мне нужно было бы отказаться, но я совершила предательство... самой себя.

Правда, поначалу я не соглашалась (и правильно, правильно!), но потом меня с помощью мамы уговорили. Я думала, что буду сидеть просто как гость в толпе, ну, отвечу на один вопрос — и всё. Оказалось — я центральный персонаж. Меня посадили в одно из кресел «главных героев», и ведущий пытал меня довольно долго. «А почему вы так написали?», «А почему вы деромантизировали героев?», «А вот вы-то сами...». И всё время я лгала. Я пела гимны мудрости и доброте моих родителей, рассуждала о чуде первой любви, которая с годами только крепнет, видоизменяясь вместе с нами, взрослеющими, но остаётся навсегда. Да, всё это была ложь. Но я пребывала в убеждении, что на людях, на публике нужно всегда горой стоять за «своих», говорить о них только хорошее, даже если это не совсем или совсем не правда. Какое, в конце концов, дело миллионам зрителей популярной передачи до наших семейных тайн. Пусть услышат то, что хотят слышать.