— С ним могло случиться то же, что и со мной вечером во вторник, — заметил я как бы между прочим, — когда я неожиданно приехал на ферму. Может, нас обоих трахнули по голове, чтобы мы не увидели... что-то такое... только Джоггер умер, и его пришлось положить в смотровую яму, чтобы создать видимость несчастного случая.

Сэнди задумчиво смотрел на меня.

— Что же такое происходит здесь, на ферме? — спросил он.

— Не знаю. Я, черт бы все побрал, понятия не имею, и от этого можно свихнуться.

— А Джоггер знал, как по-твоему?

— Возможно, он что-то обнаружил. И потому умер, а я вовсе не хочу, чтобы так было. Я просто молился в душе, чтобы это был несчастный случай.

— И с самого начала ты подозревал, что это убийство. — Он рассеянно почесал шею. — Что такое Джоггер имел в виду, говоря о расческах под твоими фургонами? Мои коллеги сильно интересуются.

— Сейчас покажу, — сказал я. — Пойдем в гостиную.

Мы прошли в мою разрушенную гостиную, и я повел его туда, где я оставил коробку, которую Джоггер нашел под девятиместным фургоном неделю назад.

Я подвел Сэнди к этому месту, но коробки там не было.

— Странно, — сказал я. — Она тут и лежала, на газете.

— Что лежало?

Я описал ему ящик для денег: серый, металлический, ничем особо не пахнущий внутри, пустой, с круглым светлым пятном в том месте, где он держался на магните, а в остальном весь снаружи в грязи и смазке. Добавил, что Джоггер его открыл.

Мы с Сэнди поискали его среди общей разрухи в гостиной.

Никакого ящика мы не обнаружили.

— Когда ты его в последний раз видел? — спросил Сэнди.

— Во вторник, скорее всего. Я показывал его сестре. — Я нахмурился. — Когда тут поорудовали, я не догадался посмотреть, на месте ли он.

Он ответил, что это вполне понятно, и спросил, не пропало ли еще чего.

— Не думаю.

— Джоггер говорил «расчески». Во множественном числе. Значит, должны быть еще.

— Он обнаружил контейнеры еще под двумя фургонами, но они, как и этот, были пусты.

— В прошлую субботу в кабаке все слышали, как он болтал об этом. Я что хочу сказать, не может быть, чтобы его убили, чтобы заставить молчать. Он уже успел все рассказать.

— Более того, — заметил я, — Дейв, Харв и Бретт тоже видели ящик в этой комнате, сразу как Джоггер снял его с фургона. Он стоял тогда на столе, на виду. На пол я его переставил позже.

— У тебя должна быть какая-то идея насчет того, для чего он, — сказал Сэнди, в котором полицейский начал брать верх, несмотря на то что мы находились с ним по одну сторону баррикады.

— Мы думали о наркотиках, ты об этом? Обсуждали это с Джоггером и Харвом. Но наркотики сами по себе не возникают. Кто-то должен их поставлять. Мы с Харвом не думаем, что кто-то из наших водителей занимается наркотиками. Я хочу сказать, что были бы какие-то признаки. Много денег, к примеру. Мы бы заметили.

— А почему ты мне об этом не рассказал в прошлый вторник? — Тон его все еще был подозрительным. — Я так понимаю, ты должен был сказать.

— Я хотел сам выяснить, что происходит. Я и сейчас хочу того же, но какие уж у меня шансы, если убийство расследуется. Признайся, стоит только твоим коллегам заинтересоваться контейнерами под фургонами, и — привет, никто к ним больше не прикоснется. Я же хотел, чтобы все осталось как было, молчать и ждать. Я умолял Джоггера держать язык за зубами, но против пива он устоять не мог. Боюсь, он сказал лишнее. Боюсь, он все разболтал и распугал всю рыбу, которую мы надеялись поймать. Я так надеялся, что он промолчит. Но твои коллеги вспугнут преступника раз и навсегда, и я так никогда и не узнаю... Вот почему я ничего не сказал тебе, ты ведь сначала полицейский, а потом уже друг, тебе совесть не позволила бы промолчать.

— Здесь ты прав, — медленно проговорил он.

— Сегодня пятница, — сказал я. — Как долго ты сможешь молчать насчет того, что я тебе сегодня рассказал?

— Фредди... — Вид у него был несчастный.

— До понедельника?

— О, черт. Что ты собираешься за это время сделать?

— Найти кое-какие ответы.

— Надо еще знать правильные вопросы, — заметил он.

Он не пообещал мне молчать хотя бы какое-то время, и я не стал нажимать на него. Он поступит так, как позволит ему его совесть.

Он застегнул китель на своей объемистой фигуре. Сказал, что, пожалуй, поедет. По дороге к двери он прихватил свою фуражку и надел ее, так что к машине он подошел при полном параде, настоящий неподкупный полицейский при исполнении своих обязанностей.

Я вылил остатки виски из его стакана в раковину и от души пожелал, чтобы наша дружба не исчезла так же легко.

Когда позвонила Нина и сказала, что она вернулась, я поехал на ферму, где она, зевая, заправляла баки.

Льюис уже закончил уборку фургона и ставил его на привычное место, Харв и Фил еще не вернулись, так как путь до Вулвергемптона неблизкий, но все остальные фургоны, перевозившие кобыл, кроме машины Азиза, уехавшего в Ирландию, были на месте.

Льюис просунул свой журнал в прорезь для писем и коротко рассказал мне, что он благополучно довез свою пару до мистера Ашера и что ему пришлось помогать старшему конюху седлать лошадей, потому что все остальные конюхи мистера Ашера делать этого не умели, а Нина сказала, что у нее нет с собой, подходящей одежды. Как я понял, он был не слишком высокого мнения о Нине потому, что она оставила много работы на его долю. Пожалуй, зря, с некоторым злорадством подумал я, она так разорялась утром по поводу фотографий младенца.

Нина отвела фургон на мойку и взялась за шланг. Глядя на ее старые джинсы, некрасивый свитер и выбившиеся пряди волос, я понял, почему ей не хотелось показываться на людях, да и кроме того, кто-нибудь из толпы на ипподроме вполне мог ее узнать и начать задавать ненужные вопросы.

Льюис уехал. Я подошел к Нине и предложил вычистить за нее фургон, если она в свою очередь сделает кое-что для меня. Она с облегчением вздохнула и спросила:

— А если Харв приедет?

— Что-нибудь придумаю.

— Ладно. А мне что делать?

— Возьмите новые салазки и посмотрите, нет ли каких контейнеров над баками с горючим. Она удивилась.

— А я думала, Джоггер все осмотрел и нашел только три.

— Действительно, — ответил я, — он сказал мне о трех. Но я совсем не уверен, что он заглядывал под другие фургоны. Хочу проверить.

— Идет, — согласилась она. — А почему вы сами не посмотрите?

— Особые причины.

Она с интересом посмотрела на меня, но ничего не сказала, просто взяла салазки из сарая и методично начала осматривать фургоны. Я закончил уборку и снаружи и внутри и поставил фургон куда положено. Потом присоединился к ней у дверей конторы.