Постепенно коридор стал уходить вниз. В свете ламп на потолке можно было заметить следы долота. Черные пятна копоти над небольшими выступами указывали на то, что когда-то здесь стояли светильники. Запах мертвой земли отравлял дыхание, в ушах звенела тишина. Даже звук шагов по каменному полу растворялся в многовековом покое, сопротивлявшемся любому вторжению. На границе света и тьмы мелькали какие-то существа, наверное, крупные насекомые, которых тоже растревожило появление непрошеных гостей. Бесшумно кружась, они то собирались в серые стайки, то разлетались, исчезая в море мрака.

Джейсон прошел несколько шагов, глядя на компас, и с удивлением отметил, что подземный коридор сориентирован строго по линии «восток — запад». Интересно, как смогли это сделать строители, жившие до изобретения компасов?

Через несколько минут они вошли в помещение со сводчатым потолком, в центре которого лежала большая плита из туфа с вырезанными фигурками богов и животных.

— Жертвенный алтарь, — прошептал Эдриан. — Наверное, здесь забивали животных.

Дальше коридор резко поворачивал, и Мария, сосредоточившись на газоанализаторе, даже ударилась о стену, прежде чем увидела ее.

— Stronzo! — воскликнула она, отшатываясь, и наступила на ногу Эдриану.

Последовавшее за этим восклицание определенно не содержало имени святого.

— Ты в порядке?

Мария потерла нос.

— В порядке, — проворчала она неубедительным тоном.

Джейсон шагнул в сторону и вдруг увидел вырезанный в камне еще более узкий проход, на стене которого можно было рассмотреть почти рассыпавшиеся железные петли.

Не без труда Эдриану удалось все-таки протиснуться в этот коридор.

— Похоже на секретный ход.

Джейсон кивнул. Вот почему священники и жертвенные животные оказывались впереди гостя. Все, как и описывал Северин. Непосвященным это, вероятно, казалось чудом.

— Думаешь, с оборудованием не протиснемся?

Джейсон покачал головой.

— Баллоны придется оставить здесь.

— Это будет неблагоразумно, — подала голос Мария, выглядывая из-за спины Эдриана. — Если то, что говорит Джейсон, правда, мы в любом случае увидим, куда выходит эта тропинка.

Мария снова двинулась вперед, держа прибор перед собой, как крест после окончания церковной службы. Остальные потянулись за ней, пока не попали в еще одну комнату с жертвенным алтарем. Слева от алтаря находилась еще одна дверь, возможно, конец обнаруженного несколько минут назад прохода.

Немного погодя они вышли к высохшему руслу. Воды осталось едва ли на три фута, и другой берег виден не был, но резкий обрыв указывал на то, что течение было быстрое. За тысячелетия поток сгладил камни, так что переправа прошла относительно легко.

Когда-то ширина Стикса достигала сотни футов, хотя тем, кто преодолевал ее в темноте, река, наверное, казалась шире.

Дальний берег представлял собой обширную пещеру, полого уходившую вверх от русла. Ее стены взмывали подобно нефу собора и исчезали в темноте, куда не проникали лучи фонарика. Потревоженная светом летучая мышь заметалась кругами и пропала во мраке, из которого явилась.

— Посмотрите. — Эдриан опустился на колени возле того, что на первый взгляд выглядело небольшим углублением в каменистом полу. — Похоже на шахту, ведущую к нижнему туннелю.

— Так вот как появлялись и исчезали «тени» мертвых! — заметила Мария, указывая на еще несколько углублений.

«Очень интересно, — подумал Питерс, — но им ведь нужно другое». Осторожно обходя ямки, он посветил на ближайшую стену.

— Мария, что ты думаешь об этом?

Она тут же подошла, и они оба уставились на круглые серые камни. Возле каждого стоял неказистый и, судя по виду, мертвый кустик. Зачем их посадили? Разве могло расти что-то в такой темноте? Нет, конечно.

Опустившись на корточки, Мария провела ладонью по одному из камней.

— Пемза.

Слово это на мгновение вернуло Джейсона в Джорджтаун, к тем субботним вечерам, когда Лорин, натянув резиновые перчатки и очки и надев комбинезон с логотипом нефтяной компании, бралась за какую-нибудь вещицу, обнаруженную в одной из местных лавчонок. И обычно к концу дня из ее рук выходило настоящее сокровище, годами, если не столетиями, прятавшееся под слоями старой краски и почерневшего лака. Пользовалась она при этом исключительно пемзой и наждачной бумагой.

Даже здесь, в мире Аида, Лорин напоминала о себе. Она всегда говорила, что не оставит его в покое. Джейсон отогнал эту мысль, чтобы сосредоточиться на более насущной проблеме.

— Пемза? То, чем шлифуют мебель?

К ним подошел Эдриан.

— Ее действительно можно использовать как наждачную бумагу. Вообще-то, пемза — это вулканическое стекло, очень плохого качества и…

— Ядовитое? — нетерпеливо спросил Джейсон.

— Пористое. И, по-моему, весьма похоже на тот образец, что ты мне принес. — Она поднесла к камню газоанализатор. — Да, практически то же самое. И прибор показывает этиленовые газы. Впервые встречаю вулканическую породу с такими свойствами.

— Но зачем кому-то понадобилось везти этот камень отсюда за полсвета? Разве что…

Что-то вдруг вспыхнуло рядом с Марией. Один из кустиков охватило пламя. Точнее, пламя как будто танцевало над невзрачным растеньицем, не трогая его. И почти сразу же задымились несколько ближайших камней.

— Камень при нагревании испускает газы, — бросила Мария. — Быстро, берите регуляторы. Носом не дышать.

Джейсон, как опытный дайвер, справился с регулятором без проблем. Остальные, как оказалось, тоже знали, что делать. Еще один кустик беззвучно вспыхнул слева. Он поднялся. Да, можно представить, какое впечатление этот спектакль произвел на юного римлянина Северина.

А это что? Какой-то шорох… Джейсон прислушался. Уж не летучая ли мышь вернулась? Нет, не похоже. Это не крылья, а, скорее…

Скорее, шаги. Кто-то шел к ним из темноты.

Амтрак

Где-то между Вашингтоном и Атлантой

14.30 ВСВ днем ранее

Рассович хотел вылететь из Нью-Йорка в Саванну, но после проверки при посадке на рейс в Атланту и еще одной при пересадке на рейс в Саванну проникся верой в действенность поголовного профайлинга. Американцы, конечно, ответственны за многое, в том числе и за вред, причиненный планете, но они не идиоты. Их широко разрекламированная готовность обыскивать и допрашивать как блондинов-скандинавов, так и смуглолицых женщин в абайе, под которой можно спрятать все, что угодно, — это не равноправие, а самоубийство.

Рассович не верил ни одному их слову.

Плохенький английский, широкое славянское лицо, бледная кожа — вполне достаточное основание, чтобы проверить водительское удостоверение, доставшееся ему так легко и просто. Его подвергнут многочасовым допросам и, не мытьем, так катаньем, выяснят, что он прибыл сюда, чтобы уничтожить их.