Кристина была потрясена. Она даже ощущала определенный подъем чувств — ей удалось разозлить герцога! Он явно был вне себя от гнева. Никогда еще за все время их знакомства она не слышала, чтобы он так много говорил.

— А вы больше не посмеете указывать мне, что говорить и чего не говорить, — заявила она. — Вы можете обладать неограниченной властью над вашим миром, но я не являюсь его частью. Надо мной у вас нет никакой власти. После всего, что вы обо мне наговорили, мы оба должны радоваться этому факту. Я бы позорила вас каждый день всю оставшуюся жизнь, как это было в Гайд-парке…

— В отличие от вашего покойного супруга, или его брата, или кого другого, кто убедил вас в том, что вы пустая кокетка, — отчеканил герцог, — я знаю, что меня не ослепит ваш свет, миссис Деррик. Моя личность не утратит своей значимости, а ваша не пострадает от моей власти. Вы как-то сказали, что я высосу из вас всю радость жизни, но вы недооцениваете себя, если всерьез так считаете. Радости жизни вас может лишить только слабый человек, а я себя таковым не считаю.

— Что за глупости вы говорите! — воскликнула Кристина, когда Бьюкасл наконец отстранился от нее и убрал руку с дерева. — Для вас во всем мире не существует никого, кроме слуг, которые исполняют ваши многочисленные приказы и со страхом ловят каждое ваше слово. А вы отдаете приказы простым поднятием брови. Естественно, вам пришлось бы контролировать и меня, имей я глупость отдаться в ваши руки. Вы просто не умеете обращаться с людьми по-другому.

— А вы, миссис Деррик, — герцог сделал несколько шагов и вновь обернулся к Кристине, — не знаете, как еще побороть свое влечение ко мне, и пытаетесь убедить себя в том, что изучили меня вдоль и поперек. Значит, вы пришли к выводу, что я все-таки не ношу маску? Или, быть может, вы были правы вчера вечером, когда сказали, что я до кончиков ногтей герцог Бьюкасл?

Кристина чуть не задохнулась.

— У меня нет никакого влечения к вам!

— Неужели? — Герцог надменно изогнул бровь и поднес к глазу монокль. — Значит ли это, что вы вступаете в сексуальные отношения с каждым партнером по танцам, который приглашает вас в уединенное местечко?

Кристину охватил страшный гнев, который целиком и полностью был направлен на одного человека.

— Ну, это уже слишком! — прошипела она, приближаясь к герцогу.

Она выхватила монокль из его руки, одним движением сорвала с шеи черную ленту и отшвырнула стекло в сторону.

Две пары глаз следили за тем, как монокль взмыл высоко вверх, описал дугу, на секунду завис между деревьями и начал путь вниз, который так и не был завершен. Лента зацепилась за ветку, и монокль повис на дереве высоко над землей.

Кристине показалось, что по меньшей мере миля отделяет ее от раскачивающегося на ленте, подобно маятнику, монокля.

Воцарившееся молчание, казалось, не кончится никогда.

Наконец она заговорила первой:

— На этот раз я за ним не полезу.

— Рад это слышать, — отозвался герцог тем ледяным тоном, к которому Кристина уже привыкла. — Мне претит мысль о том, что придется в очередной раз нести вас всю дорогу до дома в рваном платье.

Кристина резко повернулась и метнула на герцога гневный взгляд.

— Я не испытываю к вам никакого влечения, — отчеканила она, — и я не отличаюсь неаккуратностью.

— Я этого и не говорил, — заверил ее герцог.

— Осмелюсь предположить, — сказала Кристина, задрав голову и обозрев монокль, который теперь легонько покачивался на ветру, — что по возвращении домой вы поднимете бровь, и армия садовников бросится сюда спасать ваш монокль. Жаль только, что вам при этом не удастся ничего приставить к глазу. Хотя, скорее всего, у вас таких моноклей целая куча.

— Восемь, — коротко отозвался герцог, — у меня их восемь — или будет восемь, когда этот вот вновь вернется в мое владение.

С этими словами он пошел прочь.

На какое-то мгновение Кристине показалось, что герцог обиделся и решил бросить ее одну, но в следующую секунду она поняла, что Бьюкасл направляется к старому дубу, чтобы спасти свой монокль. Он взобрался на дерево с той же легкостью и элегантностью, с какой незадолго до этого спустился с крутого склона, заросшего деревьями.

К тому времени как герцог оказался на достаточном расстоянии от земли, чтобы дотянуться до монокля, Кристина была вне себя от беспокойства. К сожалению, монокль оказался довольно далеко от ствола, так что герцогу пришлось оседлать ветку и начать медленно продвигаться вперед к цели.

— Ради Бога, осторожнее! — прокричала Кристина.

— Я всегда осторожен, — услышала она спокойный ответ. Сняв монокль с ветки, герцог бросил его Кристине и удобно уселся на ветке, глядя на нее сверху вниз. — Всегда, за исключением, пожалуй, случая с вами. Соблюдая осторожность, я бы, пожалуй, остался сидеть здесь до тех пор, пока вы не окажетесь на безопасном от меня расстоянии в Глостершире, а лучше бежал бы от вас как от чумы еще в Скофилд-Парке. И вообще, в этом году мне следовало запереться в Бедвин-Хаусе сразу после свадьбы миссис Магнус, пока я не убедился бы, что вы преодолели уже миль пятьдесят на пути к дому. После неудавшейся попытки вступить в брак, когда мне было двадцать четыре года, я отказался от надежды когда-нибудь жениться. С тех пор я не искал себе невесту. А если бы даже искал, то уж, конечно, выбрал бы не вас. Я бы подошел к этому вопросу с предельной щепетильностью. Честно говоря, вы являетесь полной противоположностью женщины моей мечты.

— Естественно. Кто же захочет жениться, имея двух любовниц! — проворчала Кристина.

Герцог, смотревший на нее с ветки, выглядел сейчас угрюмо и до безумия привлекательно.

— Двух? — переспросил он. — Одну для будней, а другую для выходных? Или одну в деревне, а другую в городе? Или одну днем, а другую ночью? Ваш осведомитель располагает неверной информацией, миссис Деррик. Моя постоянная любовница умерла более года назад, и я не знаю никакой другой. Уверен, вы извините меня за то, что я упомянул в вашем присутствии эту женщину, учитывая то, что вы первая заговорили об этом.

Более года назад. Так вот оно что! Оказывается, прошлым летом в Скофилде он пытался заменить ею умершую любовницу!

— Знаете, вы одновременно раздражаете меня и притягиваете к себе, — продолжил герцог. — Я никак не могу этого объяснить.

— Я вовсе не хочу притягивать вас к себе, — закричала Кристина, — и я даже не хочу раздражать вас. Я вообще не желаю иметь с вами ничего общего! А теперь сами подумайте, как сильно вы возненавидели бы меня, если бы вам пришлось прожить со мной остаток жизни.

Герцог смерил ее холодным взглядом.

— Значит ли это, что с вами такое уже случалось? — вкрадчиво осведомился он.

— Вас не касается, что со мной случалось и чего не случалось, — буркнула Кристина, — вас вообще не касаются мои дела. Вы собираетесь сидеть там весь день или до тех пор, пока я не уеду в Глостершир? Глупо ссориться, когда вы можете упасть в любой момент, а у меня может затечь шея.