– Ничего хорошего. Неприятности, от которых не откупишься двумя изумрудами.

Намекает на то, что из-за соплячки с трапаном может прогневаться Ящероголовый? То-то подлая крылатая тварь на них окрысилась, как на последнее ворье… Предупредила. Что ж, предупреждение лучше принять к сведению, а то и впрямь не откупишься.

Если на то пошло, Луджереф вовсе не был уверен, что ему удалось умилостивить изумрудами Лунноглазую Госпожу. Встречные кошки на него по-прежнему фыркали и выгибали спины, и по всему выходило, что не приняла богиня его искупительного подношения. Зазря только отнес в ее храм целых два камешка, лучше бы скупщику загнал, хоть за полцены. Вот и будь после этого благочестивым, срань собачья. Вслед за кощунственным помыслом он привычно попросил Пятерых о милости и снисхождении к своему человеческому несовершенству – словно в игре сначала сделал неудачный ход, а потом фартовый, восстанавливающий потерянное преимущество.

– Мы не будем похищать Кайри Фейно, – процедила Демея. – Это не тот способ, которым можно обеспечить свою безопасность.

«Ну, хвала вам, боги милостивцы, вразумили чокнутую!» – от всей души возблагодарил Клетчаб.

Гронси и его спутница неторопливо брели по улочке вдоль монастырской стены в сторону аптеки. Переговаривались. Парень тащил большую, но, по-видимому, нетяжелую тряпичную сумку.

– Обойдемся без заложницы, – услышал Луджереф невозмутимый холодный голос своей госпожи. – Незачем обременять себя лишней возней. Все равно у нас есть Постоялец.

Не доходя до перекрестка, парочка остановилась как раз напротив окна с разлапистым фиолетовым растением. Парень что-то сказал, дамочка ответила, повернулась к нему, откинула назад вуаль, и Клетчаб невольно цокнул языком: вот уж всем красоткам красотка! Такую хоть на обложку журнала, хоть на открытку… Прогуляться с ней под ручку никому не будет зазорно, пусть даже самому богатому из богатых или высокородному из высокородных.

– Сурфей… – хрипло произнесла у него над ухом Демея, и он подивился, с чего это у нее вдруг голос такой севший. – Мы должны украсть эту девушку!

Птичий Пастух принес большую сумку из коричневых лоскутьев – среди них попадались и просто темные, и рыжеватые, и желтоватые, и с фиолетовым или пурпурным оттенком.

– Это для ищейки. Летать вы не умеете, как далеко находится ваш бандит, неизвестно. Где бы он ни был, паук определит направление и поведет вас в ту сторону, а сколько времени понадобится, чтобы до него добраться, это я предсказать не берусь. По вашей команде ищейка заберется в сумку и будет смирно сидеть там до следующего раза. Сумка зачарованная, из самого надежного материала.

– Из осенних листьев? – догадался Темре.

Должно быть, выражение его лица стало скептическим.

– Осенние листья, снежинки, птичьи перья, капли дождя, цветочные лепестки, подхваченный ветром пух деревьев тарбри – самый прочный на свете материал, потому что все это в наибольшей степени поддается моим чарам. – Клесто подмигнул. – Сумка из холстины или из толстой кожи морочана не удержит, тебе ли об этом не знать, а палая листва, склеенная моим заклятьем, справится с этой задачей лучше, чем что-либо другое.

Его узкая физиономия с шелковисто-смуглыми впалыми щеками так и лучилась самодовольством, но в то же время в мерцающих чернильных глазах сквозила ирония, словно он посмеивался над собственным хвастовством.

– Я и не знал, что у тебя такая власть над наваждениями, – заметил Темре.

– Не так уж она и велика. Зачаровать морок я смогу, зато развоплотить его ты сумеешь куда быстрее, чем я. Поэтому не рассчитывай, что в трудную минуту я приду на помощь. При всем желании я мало что смогу сделать, разве что оплакать тебя, когда все закончится. У каждого своя сфера влияния.

– Но тогда уверен ли ты, что паучара не выйдет из-под контроля?

– В этом – уверен. – Тонкие темные губы Смеющегося Ловца растянулись торжествующим полумесяцем. – Не забывай о птичьих перьях! Жадный и недалекий смертный, смастеривший куклу, сам позаботился о том, чтобы мы смогли его отыскать.

– Значит, если бы не перья, ты бы не взялся сделать из этой дряни ищейку?

– Разве что если бы он использовал что-нибудь еще тоже мне подвластное, – согласился Клесто. – А девочки твои хороши… Даже не знаю, которая из них мне больше понравилась.

– Какие девочки? – Внезапная смена темы сбила Темре с толку.

– Вчерашние. И та, что побывала здесь, и та, что ходит вокруг да около.

– Ты имеешь в виду Соймелу и Кайри?

– Соймела, конечно, мила и прелестна, – собеседник бросил рассеянный взгляд на вытертый ковер с лилово-коричневым цветочным орнаментом, тот самый ковер, и у Темре зачесались руки свернуть ему шею, – но я сейчас не о ней. Я имею в виду Кайри и вторую, которая прячется.

– Ты знаешь, кто это?

Любопытство пересилило застарелую ревность. Вдобавок если Сой ревновать – то ревновать ко всем сразу, а на такой расход душевных сил Темре не подписывался. Это для него уже в прошлом. Перегорело.

– Чтобы я – и не знал?

– Кто она такая?

– За это будешь мне должен. – Клесто с явным удовольствием прищурился. – Информация стоит… Чего-нибудь да стоит. Я потом скажу тебе чего. Договорились?

Ну уж нет, договариваться с ним таким образом Темре не собирался. Пока еще не спятил.

– Как хочешь, – правильно истолковал его молчание Смеющийся Ловец. – Значит, о ней не будем. Можешь гадать, кто это, как ее зовут, откуда она тебя знает, – и нипочем не догадаешься. Пусть это останется для тебя вечным пробелом, как вырванная из книги страница или посаженная на рисунок клякса, под которой может скрываться все что угодно.

– А от Кайри тебе что понадобилось? – оборвал его убийца наваждений.

– Понравилась. Всего лишь понравилась.

Темре такое признание не обрадовало. Бытует поверье, что Смеющийся Ловец иногда кого-нибудь из людей забирает. Это как будто не смерть, но в то же время совсем не похоже, допустим, на переселение в другой город, потому что те, кого он забрал, становятся волшебными существами вроде него самого, хотя и не настолько могущественными, и составляют его свиту. Королю ведь полагается свита, даже если это Дождевой Король, чье королевство везде и нигде. Все это сказки, страшилки, суеверия… Но во всякой сказке есть зерно истины.

– Не вздумай ее утащить, понял? Держи свои когтистые руки от нее подальше.

– А то что? – поддразнивающим тоном поинтересовался Клесто.

– А то голову оторву.

– Уже пытался оторвать… А потом тебе пришлось переехать на новую квартиру, и все жильцы дома вслед тебе ругались.

– Не трогай Кайри, понял? – раздельно, хотя и сквозь зубы произнес Темре.

– Видите, боги, он переобщался с морочанами. – Птичий Пастух зажмурился и помотал головой, так что закачались подвески на его многочисленных косичках, ниспадающих иссиня-черным занавесом до середины ножек стула, а потом с замученным видом закатил глаза к потолку. – Дошло до того, что он и меня принимает за морочана! Да, наше знакомство началось именно с этого, но за столько времени он мог бы заметить некоторую разницу. Да, с тех пор как я лишился одной из своих очаровательных спутниц, в моей свите есть вакантное место, но разве я кого-то забираю насильно? Вот скажите, боги, разве я когда-нибудь пытался забрать его – обманом или воспользовавшись черной для него минутой? Нет ведь, ничего подобного не было! Ибо зачем мне в свите нытик, который вместо того, чтобы танцевать и развлекаться вместе со всеми, будет проситься обратно к смертным, или злобный субъект, выжидающий момента, чтобы всадить мне зачарованный клинок под лопатку? Второй вариант – это больше в его духе, правда, боги? Можно подумать, я только об этом и мечтаю! А еще я, по его мнению, мечтаю поссориться с Ящероголовым Господином. Младшие боги не должны тянуть загребущие руки к тому, что приглянулось старшим и великим, об этом я пока еще не забыл, хотя хорошая память не самое сильное из моих достоинств. И хоть бы уж он для начала прикинул, нуждается ли Кайри в смертном защитнике, если над ее головой простер свое крыло Великий Дракон? Боги, вы свидетели, я просто хотел сказать ему комплимент, обратив его внимание на то, что он пользуется успехом у незаурядных девушек. Большинство смертных мужского пола на его месте почувствовали бы себя польщенными. Большинство – но только не этот! Сам не понимаю, почему я хожу к нему в гости, развлекаю его разговорами, пью его кавью…