– Значит, все подстроило ЗБ и мы изначально должны были спасти этого мальчонку? Но почему именно его?

– Откуда мне знать?.. – я глубоко вздохнула. – Или ты о чем-то жалеешь?

– Конечно нет – наоборот, только… Тут наверняка какая-то тайна. Обидно, что мы так ничего и не узнаем.

– На то они и тайны, чтобы о них не знать. – я потерла себе виски, чтобы утихомирить боль. Цитрамончику бы сейчас, да где ж его взять!

– Может, Лёнчику этому суждено стать спасителем человечества, как думаешь?

– Ну, если устраивает такая версия, почему бы и не верить в это.

– Все равно… Без нас он мог погибнуть, но не погиб.

– Верно. ЗБ вмешалось и исправило ошибку.

– Хорошо же оно вмешалось! По-доброму так!

Я вздохнула. Ну, язва – она и есть язва. У меня вот и сил не было отвечать…

– Эй, есть тут кто?

Голос был мужской, и я даже подумала, что это старик вернулся за нами. Женщин увел и про нас вспомнил. Лишь мгновением позже я сообразила, что голос молодой и старику принадлежать никак не мог.

– Тихо! – одними губами шепнула я.

Не сговариваясь, мы испуганно присели.

Шаги неумолимо приближались. И не один человек шагал – несколько.

– Где они? Здесь вроде голоса звучали.

– Ага, только тут щит какой-то… – по гулкому металлу постучали чем-то железным.

В ушах у меня загудело.

– Девчонки, вы тут? Лер, отзовись, с вами все в порядке?

– Блин! – я вскочила на ноги и заорала во все горло: – Мы здесь! Здесь мы!

– Во дают! Как забрались-то туда?

– От дыма прятались.

– Да уж, защита что надо!.. Можете вылезать! Огонь мы только что потушили.

Все встало на свои законные места, мы снова были дома! А точнее, в школьном подвале. Свет фонарей сюда доставал лишь слабыми отраженными всполохами, но отверстие, что мы пробили в стене, все-таки можно было разглядеть. Крякая и охая, мы пролезли в него, но дальше нас поджидала более серьезная преграда – массивный щит, обитый металлом. В прошлый раз мы протиснулись в боковую щель, но сейчас я ее не обнаружила. Совсем! Щит перекрывал пространство от стены и до стены.

– Ты что-нибудь понимаешь? – тихо поинтересовалась Альбина.

– Спроси это у ЗБ.

Встав на цыпочки, я попробовала дотянуться до края, но поняла, что самим нам обратно не выбраться.

– Нам бы лесенку… – жалобно попросила я. – Тут высоко, не взобраться.

– Как же вы туда залезли-то? Ладно… Сейчас что-нибудь придумаем. Главное, вы живы-здоровы.

– Это верно. – я без сил опустилась на корточки.

Рядом точно так же присела Альбина. Больше мы ничего не говорили, да это было и не нужно. Кажется, впервые мы понимали друг друга без слов.

Первый человек, обнявший меня возле школы, была Лиза. Это она, получив эсэмэску, тут же примчалась к школе, а после стала вызывать пожарных. Кстати, и Соньке она позвонила. После яростных препирательств та призналась, что нас действительно заперли. «Психанули девки – вот и решили проучить этих кобр». Но уже через часик Сонька велела Пигалице втихаря забрать ключ и отомкнуть убежище. Сама не пошла – типа гордая. Ну а Пигалица не дошла. Так спешила, что влетела в аварию. Точнее, попала под мотоцикл и приложилась хорошенько к асфальту. Обошлось без переломов, но в больничку она загремела. Там ей вкололи успокаивающего, и главный постреленок в ватаге Альбинки уснул почти на сутки. В общем, никто, по обыкновению, ничего не проверил, все тупо положились на Пигалицу. Короче, тот самый дурной человеческий фактор!

Ну а мы с Лизой вусмерть наобнимались. Она и на меня успела вдоволь полюбоваться:

– Ну и видок у тебя, Шарапова!

– Так сними на память.

Лиза покачала головой:

– Не буду. Такое лучше не видеть.

– И не вспоминать, – добавила я и переглянулась с Альбиной.

– Это она сделала? – неприязненно поинтересовалась Лиза.

Я вымученно улыбнулась. Снова приходилось решать, что говорить, а что недоговаривать, поскольку многое за прошедшие сутки изменилось – настолько многое, что в двух словах было не пересказать. А еще предстояло держать ответ перед директором, перед учителями, перед мамой с папой.

– Она теперь с нами, – сказала я. – Я права, Альбин?

Мой недавний враг кротко кивнул и виновато пожал плечами. Странная такая реакция. Но еще более странно, что в следующий момент губы у нее задрожали, и, отвернувшись от нас, она заплакала. Сначала тихо, а потом и навзрыд.

– Что с ней? – поинтересовалась Лиза.

– Шок, – пояснила я. – Нормальный и вполне человеческий.

И сразу подумала, что с удовольствием тоже бы сейчас разревелась. Но не при людях же это делать! Вот приду домой, заберусь в ванну, кран с горячей водой врублю на полную – тогда и наплачусь вволю.

Я шагнула к Альбине, обняла ее за плечи:

– Хорош рыдать, подруга! Всё позади.

Тело ее вздрагивало в моих руках, но всхлипы начали затихать. Взглянув на Лизу, я подмигнула ей.

– Родителям-то сообщили?

– Ага, только я им сказала, чтобы сидели дома, а вас прямо туда привезут.

– Молодец, сообразила. Не хватало еще, чтобы они тут оказались. Кстати, который час?

– Да уже семь вечера.

– А день какой?

Лиза удивленно шевельнула бровками:

– С утра было воскресенье. Завтра понедельник, снова учимся-мучимся.

– Вот, значит, ка-ак… – протянула я. – В пятницу все началось, в воскресенье закончилось. Немного не сходится.

– Что не сходится? – не поняла Лиза.

– Да так… Могло быть и хуже. Я тебе потом в подробностях расскажу. Кстати, тебе, Альбин, лучше бы ни с кем не делиться.

– Это я уже поняла…

Всего в десятке шагов от нас сверкала огнями машина пожарных, по земле удавами стлались расправленные шланги брандспойтов. Тут и там суетились какие-то зеваки, мелькали лица выдернутых из дома учителей. Директрисы, по счастью, не наблюдалось, а вот Майя Витольдовна, как обычно, пребывала на своем боевом посту – уже «рубилась» вовсю с главным пожарным. Даже не знаю, как тут можно было отвертеться, но о чем-то они все же договорились. Тяжелым командирским шагом она приблизилась к нам.

– Кто бы сомневался! Конечно, наша несравненная Валерия! А какая ты сегодня красивая, прямо загляденье!

– Издеваетесь? – я насупилась.

– Почему бы и нет? Вон вы какой тарарам устроили, родители с ног сбились – вас ищут, а они исчезают, поджоги устраивают! – она внимательно глянула на меня, перевела взгляд на Альбину. – М-да… Одна вся в ссадинах, другая в саже и слезах. Зачем школу-то пытались сжечь?