Объяснения заключенного выглядели вполне правдоподобными.

«В сущности, может это и к лучшему, – размышлял Нибье. – Свяжешься с таким трусом – и сам угодишь из-за него под суд».

В то же время охранник с тревогой думал о том, что таинственной даме, которая так хорошо платит, это придется не по вкусу. Что толку платить за побег, который не состоялся?

Тюремщик простодушно поделился опасениями с Гарном. Тот расхохотался:

– Не печалься, мой друг! Тебе еще представится случай заработать. Это еще далеко не конец. Все только начинается! Почем знать, может, я просто хотел тебя испытать, проверить, так сказать, твои способности. Между прочим, ты оказался на высоте. Так что успокойся и запомни – если я сейчас в тюрьме, то не из любви к этому заведению. На все есть причины…

Во Дворце Правосудия следователь Фузилье беседовал с глазу на глаз с инспектором Жювом. Дверь была заперта, чтобы им не мешали.

– Еще раз повторяю вам, господин следователь, – говорил полицейский. – Я придаю огромное значение обнаружению этой карты в доме Гарна.

Фузилье хмыкнул с явным сомнением, но Жюв невозмутимо продолжал:

– Не торопитесь с сомнениями, мсье. Сейчас я вам все объясню. Итак, что-то около года назад, когда я расследовал убийство маркизы де Лангрюн – помните, та самая старая женщина, которую зарезали в собственной спальне – так вот, мне пришлось прочесать все окрестности замка Болье. И я нашел обрывок топографической карты, в точности изображающий этот самый район. Я показывал его господину де Преслю, местному следователю, занимавшемуся этим делом. Тот, как и следовало ожидать, не придал находке никакого значения. Да и я сам, конечно, не мог предвидеть, какую службу может сослужить этот клочок бумаги.

Фузилье улыбнулся.

– Что ж, я вполне понимаю местного следователя. Найти в своем районе карту, изображающую этот же район – что тут удивительного?

Жюв кивнул:

– Правильно, мсье, именно так и говорил господин де Пресль. Я вам отвечу то же, что и ему: если когда-нибудь мы отыщем ту карту, из которой был вырван этот кусочек, и если удастся определить, что у них один и тот же владелец, то мы узнаем имя неизвестного лица, появлявшегося в окрестностях замка накануне преступления. А это может оказаться важнейшей уликой!

– Вот как? – заинтересовался следователь. – Продолжайте, продолжайте.

– Все очень просто. Кусок карты, найденный возле замка Болье, принадлежит некому господину «икс». Кто это, я пока не берусь утверждать. Но кусок карты номер два я нахожу в Париже, в квартире Гарна. И если оба куска при соединении окажутся частью одного целого, то можно сделать логический вывод, что их владельцем является одно и то же лицо. Гарн!

Фузилье закурил, выпустил дым и с сомнением почесал подбородок:

– Да, но как вы сможете это доказать?

– А вот для этого я и просил вас вызвать в качестве свидетеля господина Доллона, бывшего управляющего маркизы де Лангрюн. Вместе с материалами дела он должен привезти и обрывок карты. И тогда легче легкого будет провести идентификацию.

– Пожалуй… – проговорил следователь. – И все же, мсье Жюв, неужели вы думаете, что на основании одной-единственной улики вам удастся доказать, что убийца старой маркизы и убийца лорда Белтхема – одно и то же лицо? Что вы сами думаете по этому поводу?

Инспектор пожал плечами.

Фузилье хотел было перейти к другим делам, которыми они занимались вместе с Жювом, но тут в дверь постучали, и раздался голос писаря:

– Господин следователь! Уже два часа. У вас на это время вызваны обвиняемые и еще множество свидетелей. Прикажете отменить?

– Нет-нет, не нужно, – отозвался Фузилье.

Писарь положил перед ним две толстые папки с делами и остался стоять, ожидая приказаний. Одна из папок привлекла внимание инспектора. На ней было написано крупными буквами: Руайяль-Палас.

– А что, господин следователь, – спросил Жюв, – так и нет ничего нового по делу об ограблении женщин в этом отеле?

Фузилье отрицательно покачал головой.

– А кого вы собираетесь допрашивать? Мюллера, ночного дежурного?

– Да, его.

– Прошу вас, когда закончите, доставьте мне удовольствие. Допросите при мне Гарна по поводу убийства лорда Белтхема.

– Извольте.

– И знаете еще что… – продолжал Жюв, обдумывая какую-то мысль. – Мне бы очень хотелось, чтобы эти два человека здесь встретились.

Следователь бросил на него удивленный взгляд:

– Ну, мой друг, с вами скучать не приходится. Какую связь вы видите между этими двумя делами? Я понимаю, соединять отдельные звенья цепи воедино – ваша профессия, но это, по-моему, чересчур… Или вам действительно пришла в голову интересная идея?

Инспектор улыбнулся:

– Так, ничего определенного. Просто я вспомнил шрам на одной ладони…

– Может, вы все-таки объясните? Или я не пойму? – обиделся Фузилье.

– Господь с вами, я вовсе не хотел вас обидеть! – извинился Жюв. – Вспомните – грабитель из Руайяль-Паласа перерезал электрические провода в ванной комнате княгини Данидофф. И серьезно поранил себе руку. По этой примете я несколько недель разыскивал бандита и наконец напал на его след в одном подозрительном кабаке возле Рыбных рядов. И этот человек с характерным ожогом на ладони оказался никем иным, как Гарном. А потом началась потасовка, и ему удалось от меня ускользнуть. Когда я наконец настиг его, то убедился, что на руке у него есть следы давнего ожога. Понимаете?

Следователь глубоко затянулся.

– Интересно… – пробормотал он. Потом посмотрел на собеседника. – Попробуем проверить ваши подозрения. Обоих сейчас приведут. Мюллера первым?

Жюв кивнул. Фузилье повернулся к писцу.

– Велите привести, – приказал он.

Допрос ночного дежурного подходил к концу. Следователь откинулся в кресле:

– Итак, вы невиновны? И без умысла приказали выпустить из гостиницы незнакомого коридорного, которого никогда раньше не видели?

– Да, да, и еще раз да, мсье, – твердо ответил старый служащий. – Никакого злого умысла у меня не было. Я знал, что как раз в тот день в отеле появился новый работник, но еще не успел с ним познакомиться. А когда увидел этого рыжего парня, будь он неладен, то принял его за новичка…

Старик очень волновался.

– Успокойтесь, – сказал Фузилье. – Даже если вы в чем-то и окажетесь виновны, то только в пособничестве, так как у преступника на ладони остался след от электрического разряда, а у вас его нет.

Следователь наклонился и испытующе посмотрел Мюллеру в глаза: