IV. 10. 1–22.

Ныне открою, как стал Феретрием зваться Юпитер,

            Вспомню тройной доспех, снятый с трех славных вождей.

Путь мне крутой предстоит, но слава меня вдохновляет:

            Много ли чести стяжать лавр на отлогих холмах?

Сам ты нам подал пример такой победы, о Ромул,

            С поля вернувшийся к нам в полном доспехе врага

В день, когда бравшего град Акронта Ценинского сверг ты,

            Острым копьем поразив всадника вместе с конем.

Был геркулесов Акронт, властитель Ценинской твердыни,

            Страшной грозою, о Рим, древних твоих рубежей.

Он, возомнивши сорвать оружие с плеч у Квирина,

            Собственный отдал доспех, кровью его обагрив.

Видит врага в тот миг, как пред башней копье он подъемлет,

            Ромул, заклятьем своим предупреждает его:

«Жертвой да ляжет Акронт пред тобою, Юпитер, сегодня!»

            Молит он жарко — и враг жертвой Юпитеру лег.

Града и брани отец, он крепко с победою свыкся,

            Жар он и холод сносил, не укрываясь в шатер.

Он и скакал на коне, и плугом владел он искусно,

            Волчий взъерошенный шлем на голове он носил.

Щит не расписанным был, не украшен был золотом с медью,

            Перевязь он заменил жесткою кожей быка…

(Перевод Л. Е. Остроумова)

11. Витрувий, Марк Витрувий Поллион (I век до н. э.)

«Об архитектуре»

II. 1. 5.

Также и на Капитолии может напомнить и дать понятие о древних обычаях хижина Ромула, а в крепости — соломенные крыши святилищ.

(Перевод Ф. А. Петровского)

12. Дионисий Галикарнасский (около 69 (55) — около 7 до н. э.)

«Римские древности»

I. 71. 5

Когда же Амулий был свергнут Ромулом и Ромом, родившимися от священной девы, как вскоре будет сказано, то власть по закону вернулась к Нумитору, деду этих юношей по матери. А в следующем году правления Нумитора и на четыреста тридцать второй год после взятия Илиона альбанцы, выслав колонистов под водительством Ромула и Рома, основывают Рим в первый год седьмой Олимпиады (то есть в 752 до н. э. — М. Б.)…

I. 76 — II. 56.

См.: Дионисий Галикарнасский. Римские древности: В 3 т. / Пер. с др. — греч. колл. авт.; отв. ред. И. Л. Маяк. М., 2005. Т. 1. С. 72–125.

II. 57. 1

…включенные в сенат Ромулом из патрициев, числом двести, как я говорил, были распределены по декуриям.

II. 62. 1–2.

(1) …вся та часть альбанцев, которая выселилась в колонию вместе с Ромулом, считала себя вправе диктовать решения и получать величайшие из почестей, а также принимать услуги от пришельцев. (2) Те же из поселенцев, кто был позднее записан в патриции, полагали, что им не пристало лишаться почести и находиться в худшем положении по сравнению с первыми. В частности, все, кто был родом из племени сабинян, считали, что, согласно договору, заключенному Ромулом с Тацием, они получали гражданство на равных с древними поселенцами и им предоставят те же самые блага, что и первым.

II. 63. 3–4.

(3) И самого Ромула, как явившего величие свыше смертной природы, он постановил почитать под именем Квирина возведением храма и ежегодными жертвоприношениями. Ведь когда римляне не ведали, произошло ли его исчезновение по божественному промыслу или по злому умыслу людей, некто по имени Юлий, потомок Аскания, земледелец и муж непорочной жизни, который ни в чем не солгал бы ради своей выгоды, явившись на Форум, возвестил, что когда он возвращался с поля, то видел, как Ромул удаляется из города в полном вооружении, и когда тот проходил мимо, Юлий услышал следующие слова. (4) «Возвести от меня римлянам, Юлий, что гений, от которого я получил судьбу рождения, возводит меня, завершившего смертный век, в сонм богов; я — Квирин».

II. 65. 1–4.

(1) Как бы то ни было, некоторые из неискушенных писателей приписывают сооружение храма Весты Ромулу, считая невозможным (ибо город был основан мужем, достаточно опытным в пророчествах), чтобы он не построил сначала общий очаг полиса, тем более что основатель был воспитан в Альбе, где с давних времен был возведен ее храм и его мать была жрицей Весты; а те, кто разделяет священнодействия в ее честь на два вида — одни совершаются публично за государственные дела, а другие — частным порядком за домашние дела, — говорят, что Ромул испытывал сердечную необходимость в том, чтобы почитать эту богиню обоими видами священнодействий. (2) В самом деле, для людей нет ничего более насущного, чем общий очаг, и для Ромула, когда он начинал, в соответствии с унаследованными им традициями рода, это ближе всего касалось его, ибо его предки принесли с собой святыни из Илиона, причем мать его была жрицей. И потому-то представляется, что приписывающие сооружение святилища скорее Ромулу, чем Нуме, вообще-то говорят правильно, ведь когда город заселялся, сначала надо было установить очаг и притом человеком, опытным в божественной мудрости; что же касается сооружения нынешнего храма и прислуживающих богине дев, то этого они не знают. (3) Ведь и не в том месте, в котором сейчас охраняется священный огонь, Ромул почтил богиню (безусловное доказательство чего в том, что оно находится снаружи так называемого Квадратного Рима, который он обнес стеной; но святилища для общего очага все воздвигают в наиболее укрепленном месте города и никто — вне стен). Ромул не установил служения богине с помощью дев, так как, по-моему, он помнил о страданиях матери, которая, будучи служанкой богини, потеряла девственность, так что из-за воспоминаний о собственных горестях он будет лишен возможности наказать по отечественным законам какую-нибудь из жриц, если обнаружит ее погубленной. (4) Поэтому действительно Ромул не устанавливал общего святилища Весты и не назначал ей жрицами дев, но, сложив в каждой из тридцати курий очаг, у которого приносили жертвы члены курий, он сделал жрецами глав курий, подражая обычаям эллинов, которые еще существуют в древнейших из полисов.

(Перевод И. Л. Маяк)

III. 1. 2.

Некий муж благородного происхождения и богатый, по имени Гостилий, перебравшись жить в Рим из города Медуллии, что был основан альбанцами,