Над всем этим Реддвей поломал голову пару минут, если не меньше, а Несси с Биллом колесили с тех пор уже четвертый час, пока что без толку. За время поездки они успели наладить отношения, а потом окончательно рассориться за право вести машину. Дело было не в том, кто сядет за руль, оба это прекрасно понимали — она была гениальнее и рвалась делать карьеру, а он считал, что приоритет принадлежит ему, так как мужское начало — основополагающее в любом деле. Как самые молодые в «Пятом уровне», они постоянно оказывались вместе, как и сейчас, от чего их антагонизм только обострялся.

Пошел дождь. Они еле ползли от одного заведения к другому за совершенно аналогичным отрицательным ответом: нет, не знаем, не видели.

Несси взорвалась первой:

— К черту! Слышишь меня, Билл, к черту! Скоро стемнеет, а мы не проехали еще половины. Так мы этих поганых русских проищем до второго пришествия. Они будут греться в какой-нибудь норе, а мы будем носиться за ними с высунутыми языками под дождем.

— У тебя есть конкретный план? — хмыкнул он в ответ.

— Есть. Мы должны разделиться. Дело пойдет вдвое быстрее.

— У тебя память отшибло. Толстяк сказал совершенно определенно — работать в паре, в случае чего друг друга подстраховывать.

— Наложить тугую повязку, если коллега поскользнется в луже. — Они въехали в приграничный Гриесен. — Найди себе другую машину, начнешь от Фуссена, будешь двигаться мне навстречу.

— Твоя идея, ты и ищи.

— Замечательно! — Она на ходу открыла дверцу — Билл еле успел затормозить, чтобы ей не пришлось прыгать.

Она сплюнула со злости, когда машина скрылась за поворотом. И пошла в обратную сторону, просто чтобы не стоять на месте. Реддвей идею с пансионатами и гостиницами сам отверг как гнилую, их он послал для очистки совести. В его правоте она убедилась спустя полчаса после начала их с Биллом рейда — куда они ни приезжали — народу никого: не сезон. Зимой здесь, пожалуй, можно затеряться, а в начале осени — пустая затея, каждый приезжий — как голый посреди площади.

Предложение прошерстить агентства недвижимости выдвинула она, но ей поручили заниматься туристической тягомотиной на пару с твердолобым Мазовецки. Приказ есть приказ, открыто нарушить она его не могла, но продолжать тупо выполнять не собиралась.

Она зашла в булочную, купила пышку с повидлом, чтобы задобрить дородного хозяина, и неожиданно для самой себя задала вопрос:

— Простите, герр…

— Просто Макс.

— Макс, здесь поблизости не продается домик, желательно поближе к лесу, подальше от дороги?

Он долго и плотоядно разглядывал ее, соображая, к чему она завела этот разговор, но, так ничего и не придумав, сообщил:

— Вы, фрейлейн, опоздали. Был охотничий домик старика Ганса, он совсем сдал, перебрался к детям в Мюнхен, а домик свой сдал на сезон.

— Кому? — стараясь не выдать волнения, спросила она.

— Понятия не имею, вроде там кто-то живет, но я лично не видел. А вам зачем?

— Да так, — улыбнулась она. — А где это?

— Километра три — три с половиной на север. Там дорога немощеная. А зачем вам все-таки? — Булочник, видимо, пожалел, что разболтал слишком много незнакомке, и смотрел теперь угрюмо и подозрительно.

— А может, дом еще не сдан?

— Сдан, точно говорю вам.

— Ну, спасибо, Макс. — Она покинула лавку, к явному облегчению булочника.

Искать машину она не стала: занятие показалось ей малоперспективным, резвым шагом она успеет обернуться до темноты, тем более что дождь прекратился.

За двести метров до охотничьего домика она свернула в лес и стала подбираться тихо и незаметно. В лесу было на удивление сухо, под ногами хвоя, ничего не хлюпает и не чавкает, сушняка мало, крадись — не хочу.

В доме кто-то жил, там горел свет, но окно было зашторено. Во дворе стоял «фольксваген-джетта» пяти примерно лет от роду, багажником к крыльцу, лицом к дороге. «Они что, задом подъезжали?» — удивилась Несси. Чтобы на шаг ближе было таскать вещи из багажника или готовятся рвать когти? Она минуту-две постояла, затем, очень осторожно перемещаясь от дерева к дереву, обошла строение. Новая позиция оказалась очень удачной: от дома ее теперь отделял сарай, окно с этой стороны темное, можно подобраться к стене, не опасаясь быть замеченной. Она в три прыжка преодолела двор, прижалась к стене, достав левой рукой на ходу миниатюрное переговорное устройство, а правой сжимая рукоятку пистолета в кармане куртки. Извлекать оружие она не решилась: нарвется на какую-нибудь парочку голубых или почтенного бюргера с любовницей — перепугает до полной импотенции.

Она заглянула за угол, на ту сторону, где находилось освещенное окно, — никого. В полушаге от окна Ванесса почувствовала что-то неуловимое, как будто легкое движение воздуха. Она резко обернулась. У нее за спиной, невесть откуда взявшийся, стоял худой русский. Внешне он мало походил на человека, заснятого камерами наблюдения возле пивной фабрики, — типичный американский турист — любитель южнобаварской глуши, которому надоела родная американская природа.

— What are you doing? — поинтересовался он насмешливо. Немца его английский вполне мог обмануть. Руку он тоже держал в кармане куртки, как серьезного противника, совершенно очевидно, ее не рассматривал. — What are you doing? — повторил русский с некоторой угрозой.

«Нарисовался — не сотрешь», — вспомнила Ванесса не к месту одно из бесчисленных русских изречений шефа. Она мысленно обругала себя за неосмотрительность, хотя не понимала, где прокололась, вроде действовала вполне чисто. Она изобразила самую милую улыбку, даже открыла рот, чтобы ответить, и, резко согнувшись, прыгнула на землю, в ноги русскому, пытаясь сбить его подсечкой. Он в последнее мгновение подпрыгнул не очень ловко — удара по ногам избежал, но не устоял. Падая, он ухитрился выхватить пистолет и выстрелил, правда, не в нее — на добрый метр выше. Русский грохнулся о землю боком, правую руку придавил и второй раз выстрелить не смог. Она свой пистолет вытащить просто не успела, но решила не пытаться — не испытывать судьбу, вместо этого сделала еще один головокружительный пируэт и очутилась за углом дома. Полученную секунду передышки Ванесса использовала для того, чтобы наконец обнажить ствол и удалиться от противника за угол сарая. Две пули последовали за ней, но ушли в стену. Понимая, что где-то поблизости второй русский, и прекрасно помня, какую бойню эта пара учинила в пивной, она не стала ввязываться в перестрелку, бросилась со всей прытью в лес — до ближайших деревьев было всего метров шесть-семь. Вдогонку ей прозвучало еще три выстрела, но русский отстал и ее не видел — бил наудачу.

«Дьявол», — подумала она, пролетев сотню метров в бешеном темпе. Сейчас как раз очень пригодился бы Билл. Но, конечно, в самый необходимый момент он черт знает где и занят черт знает чем. Обаяет очередную семидесятилетнюю фрау, хозяйку гостиницы в очередной дыре. Дьявол! Несси залегла, готовясь принять бой, но погони не было. Несколько секунд она пыталась справиться с одышкой, зажала рукой рот, как учили, но все равно казалось, ее возбужденное дыхание раздается на весь лес.