чтобы понять, что Клювдия говорила на языке Архайи. И так же через миг желтокрылая по моему взгляду явно догадалась, что я её прекрасно понял.

— Она иметь разговор, чтобы ты делать тёплое одевание, — стал переводить мне Хойро, — И ещё что-то иметь про Вспышку, Искру и Очаг. Это есть, скорее всего, хорошее пожелание.

— Понял, — просипел я, раздумывая, выдать сейчас свой секрет или нет.

Клюв у желтокрылой изогнулся, изображая улыбку, и Клювдия произнесла:

— Саня Архар, то, что ты знаешь язык Древних — для человечества и хорошо, и плохо…

— Она иметь говорение, что надо иметь хорошую оценку, когда делать учение древнего языка, — важно перевёл свин.

— Почему? — спросил я на обычном человеческом, повернувшись к свину.

— Как почему? Вот я иметь пятёрку по языку Архайи, твёрдую, как четвёртый хвост Охрюнны.

Клювдия прыснула со смеха, понимая, что я стараюсь сохранить свои знания в секрете, и заговорила:

— Много-много лет назад, ещё когда наша раса Желтокрылых имела физическое существование, мы не знали язык Древних. Но чем ближе мы были к полному переходу в Параллакс, тем больше наших братьев и сестёр рождалось со знанием языка Архайи. У нас есть пророчество Пророка Орлана, ему первому снизошло знание…

Я потянулся к желтокрылой, жадно впитывая все её слова, и чуть не вывалился из кресла. Ну же, ну… Что там за пророчество?! А ведь Щекодав предсказал, что ответы на мои вопросы я найду у них, у этих Желтокрылых.

Клювдия таинственно прищурилась, делая многозначительную паузу, и вдруг выдала:

— Сотня пингов, и я всё расскажу.

Я аж воздуха хапнул от такого ценника. Хойро сзади конкретно завис, задумчиво склонив голову, перебирая пальцы и пытаясь перевести такую массу слов:

— Она иметь разговор, что много лет назад… делать учёбу… Желтокрылые иметь рождение Архайев… она есть брат пророка… То есть как брат? Что это есть за чушь? — свин почесал затылок, — Они иметь схождение с ума?

— Ладно, увидимся в Фаэтоне, — недовольно бросил я и выжал гашетку.

Вот это торговец, нафиг… Высший класс! И не один-два-три пинга просит, как я, а сразу сотню. Ну что ж, теперь надо будет подбить клинья к этой Клювдии, вдруг удастся разговорить?

Ага, разговоришь её… За плату если только. Мой торговец внутри чувствовал, что у этой желтокрылой класс развит в разы сильнее, чем у меня.

— Жёлудь, ты же иметь разговор на языке Древних, — наконец выдал Хойро.

— Ой, да набор слов, неужели не заметил?

— Ну да, — свин облегчённо кивнул, — Ты иметь ужасный акцент, и слова делать неправильно.

Железные стены Фаэтона, напоминающие какой-то космический форпост, появились над деревьями всего через пару сотен метров.

Глава 40

Когда я въезжал в Фаэтон, мне в который раз стало грустно. Ощущение было, словно из допотопного каменного века сразу попал в двадцать первый. Нет, скорее даже в двадцать второй…

А ещё здесь была толпа. Не просто много народу, а невероятно много народу. Это не кучка в семнадцать новичков, которую по жалости отослали к Хойро.

Я начал было подсчитывать мельтешащих нулевых нубов, которые то ныряли в заросли, то наоборот бежали в город, но быстро потерял счёт. Десятки… нет, сотни игроков.

Да чего говорить, если совсем скоро пришлось мне сбавить скорость, чтобы просто не задавить народ.

Город был окружён стальной монолитной стеной метров десять высотой, с торчащими сверху дулами плазменных пушек. На огромной площади у открытых круглых ворот сходилось несколько торговых путей, и та дорога, с которой мы выехали, была ещё не самая широкая.

Люди-новички нулевых рангов торопливо бежали в город и из города с разномастным оружием наперевес, весело улыбаясь или переругиваясь, когда мой глайдер им мешал.

— Эй, смотри, куда прёшь!

— Расставил здесь свой рыдван!

— Понаехали тут!

Пришлось сбавить скорость до минимума.

— Э-э-э… — я захотел окликнуть ближайшего копейщика в кованных доспехах, и на миг подзавис, не зная, как же обратиться, — Молодой человек!

Как странно это звучало в Параллаксе. Копейщик всё же повернулся:

— А, ты меня, что ли?

— Ты не подскажешь…

— Не подскажу, сюнская ты шестёрка, — копейщик махнул головой на Хойро Пепа, сидящего на заднем сиденье, а потом бухнул себя кулаком по литому нагруднику, — А я и вправду молодой! Там, на Земле-то, мне семьдесят годков, а тут вона чё. Исхюрам памятник надо поставить, во!

И, лихо крутанув копьём, в несколько мощных прыжков он ускакал с дороги и нырнул под деревья.

— Хрыщ ты старый, подстилка исхюрская! — прошипел вслед ему Груздь, потом обернулся, — Что-то, Архарчик, не особо тут все несчастные…

— Я заметил, — проворчал я, провожая взглядом ещё одну весёлую группу игроков, устремившуюся с дороги прямо в заросли.

Судя по обрывкам фраз, они только-только сдали заработанный пинг, получили новые шмотки от «покровителей», и теперь готовы были выполнить стахановскую норму. Кажется, там танк, целитель, и несколько воинов. Исхюры вполне сносно обучали новичков азам игры.

Лазутчик слез с глайдера и пошёл рядом, крутя головой. Его взгляд жадно скользил по оружию, броникам, сапогам, и, кажется, мысленно он всё сравнивал с тем, чем его обеспечил свин.

Наш глайдер обогнула ещё одна группа игроков, которая при этом ещё и скандировала, подняв над головой оружие:

— Исхюры! Исхюры! — и исчезли на дороге за поворотом.

— Ха, — выдал Груздь, — Сдаётся мне, чувак, проникновенная речь никого тут не проймёт.

— Какая проникновенная речь? — не понял я.

— Ну, а как ты будешь агитировать всех бороться за человечество? Языком ведь, так?

Я цыкнул с досады, понимая, что так-то он прав. Даже у бедного свина мы могли наскрести какие-то шмотки новичкам, у меня же вообще за душой ничего не было… Ну, кроме неактивированного Хранителя.

Что я мог им рассказать? О том, что человечество ждёт через тысячу лет? А может, оно будет гибнуть десять тысяч лет?

Мне и самому, если честно, захотелось оставить всю эту фигню кому-нибудь другому. Ну, за эти десять тысяч лет обязательно же найдётся какой-нибудь ещё избранный, который то уж точно всё сделает, как надо.

И, боюсь, такая логика будет у всех…

— Исхюры есть самая мощная фракция, — со вздохом кивнул Хойро, — Даже я, воин Великого Очага Сюнэ, иметь понимание, что для победы нужен союз.

—