– Ведите.

Кавказец по имени Фуркад больно вцепился Прохору в локоть, сдавил сухожилие.

Прохор заскрипел зубами.

– Я сам пойду.

Рука бородача сжала локоть сильнее.

Прохор напрягся, собираясь терпеть до последнего; он боялся, что ему откажут в свидании с Устей.

Кавказец оскалился, чувствуя свою безнаказанность, сжал локоть так, что рука Прохора онемела. Лишь усилием воли он сдержал стон. Повернул голову к конвоиру, поглядел так, что тот ослабил хватку.

Вышли из помещения с бассейном в коридорчик, пол которого был выложен гранитными плитками, а стены представляли собой узорчатые, светящиеся панно из цветного стекла.

Коридорчик привёл к холлу с тремя колоннами, подсвеченными по каннелюрам, отчего они становились полупрозрачными на вид. Из холла шли ещё два коридорчика вправо и влево и широкая лестница из материала, похожего на мрамор, застланная чёрно-белым ковром. По этой лестнице Прохора повели на второй этаж.

Два амбала в сине-фиолетовой униформе проводили конвоиров и пленника ничего не выражающими взглядами.

Второй этаж здания был украшен скульптурами из древнегреческой мифологии, а стены коридора и балюстрады были увешаны картинами в тяжёлых позолоченных рамах.

Прохор догадался, что его привезли в коттедж какого-то вологодского олигарха либо крупного чиновника. Вспомнились переговоры Саблина со своими помощниками, в которых упоминалось имя мэра Вологды. Прохор пожалел, что не догадался спрятать второй мобильный телефон в плавки. Можно было бы выбрать момент и позвонить Данимиру.

Остановились перед белой дверью; пол в коридоре на втором этаже был из чёрного дерева. Таковы, очевидно, были вкусы владельца: он любил контрасты и чёрный цвет.

Блондин стукнул в дверь костяшками пальцев.

Послышался мужской голос, проговоривший непонятную фразу.

Блондин открыл дверь, вошёл, бородатый Фуркад втолкнул Прохора в помещение.

Это была спальня, причём спальня роскошная, судя по интерьеру и количеству золотых деталей, зеркал, лепнины, фарфора и ваз. Хотя всё это великолепие прикрывала крупноячеистая металлическая сетка, усеянная острыми металлическими штырями. Даже пол спальни был закрыт той же сеткой, из узлов которой торчали те же стержни.

На громадной кровати, покрытой белым одеялом, лежали на боку две женщины: Валерия, жена Саблина, и Устя. Глаза их были закрыты.

Прохор рванулся к кровати, но его остановили резким рывком за связанные руки:

– Стоять!

Кроме лежащих пленниц, в спальне находились двое мужчин: молодой, с усиками, в сине-фиолетовой форме охранника, и постарше, с обритой наголо головой. Ему можно было дать лет пятьдесят.

Молодой стоял у ажурной стойки, увенчанной пультом управления, из которой торчали суставчатые стержни антенн.

Пожилой сидел на стуле, держа в руках планшет ридера. Когда Прохор вошёл, бритоголовый свернул планшет и сунул в карман обычного светло-жёлтого пиджака. Глянул на математика.

– Убедились? Она жива.

– Что вы с ней сделали?! – с трудом выговорил Прохор.

– Ничего особенного, укол пропамидола, она спит.

– Разбудите! Я хочу с ней поговорить!

– А отсосать не хочешь? – с акцентом сказал бородач, испытывавший терпение пленника.

– Не глупите, – спокойным обыденным тоном сказал бритоголовый. – Выполните наше задание – мы её разбудим.

– Отпустите… сейчас! И я выполню любое ваше задание!

– Ага, побежали отпускать, – с издёвкой ухмыльнулся бородатый тюремщик по имени Фуркад. – За идиотов нас принимаешь?

Бритоголовый посмотрел на него:

– Выйди.

– Чо?

Блондин развернул Фуркада лицом к двери, толкнул рукой в спину.

– Подожди в коридоре.

Фуркад сплюнул, но послушался.

Блондин передал бритоголовому браслет телефона Прохора и эргион.

Бритоголовый осмотрел модуль числоперехода, поднял брови.

– Хорошая работа.

– Верните!

– А как же, конечно, вернём… чуть позже. – Бритоголовый оценивающе прошёлся по фигуре Прохора жёлтыми глазами с расширенными зрачками. – На вашем месте, господин Шатаев, я бы не торговался, это не в ваших интересах. Я уважаю ваш выбор, она красавица, но из неё так просто сделать уродку. Вы понимаете?

– Вы… не посмеете!

– Ещё как посмеем. Пока вы не исполните наше поручение, она останется в прежнем состоянии. Будете артачиться – мы начнём ломать ей кости. Договорились?

Прохор позеленел:

– Подонки!

Блондин без замаха нанёс ему удар кулаком в живот.

Прохор согнулся от боли.

Бритоголовый встал, наклонился к его уху.

– Вы же умный человек, господин Шатаев, не закусывайте удила, только усугубите своё положение. С вашей женой ничего не случится, мы её отпустим, как только вы справитесь с заданием.

– Отпустите их обеих! – просипел Прохор, справляясь с болью в животе, медленно разогнулся.

Бритоголовый покосился на кровать.

– Разумеется, отпустим. – Кивнул блондину: – Отведите его в хозблок.

Блондин толкнул Прохора в плечо, но тот увернулся.

– Зачем я вам нужен?

Бритоголовый снова поднял брови.

– Разве вы не получали наше письмо?

– Получал… два… в первом меня просили предоставить…

– Свою голову.

– Да… но я не Прохориил…

– Вы имеете в виду вашего клона из девятьсот девяносто девятой формации? Естественно, вы – не он.

– Я имел в виду… он-то – гений. Его мозг способен удержать «души» путешественников. А я обыкновенный человек.

– В каждом из нас спит гений, хотя иногда очень глубоким сном, – меланхолично пошутил бритоголовый. – Вы не исключение. Но уверяю вас, вы справитесь. Тем более что вам не придётся использовать свою голову для размещения… гм… других «душ», как вы выразились.

Прохор недоверчиво глянул на гладкое безмятежное лицо главаря похитителей.

– Зачем же вы тогда возитесь со мной?

– Узнаете, всему своё время. – Бритоголовый кивнул блондину, и тот, цепко ухватив математика за плечо, повёл его из спальни.

Спустились на первый этаж коттеджа, свернули из холла налево, в тупике коридора по лестнице спустились ещё ниже, в подземелье, где располагались хозяйственные помещения: котельная, электрощитовая, для хранения инвентаря и другие.

Открыли одну из покрашенных в чёрный цвет дверей с номером 3, втолкнули Прохора в тёмную комнату. Щёлкнул выключатель, под потолком в углу загорелась трубочка лампы дневного света.