— Ты забываешь о капитане корабля. И о крестьянине.

Джерри поджал губы, но промолчал. Капитан вышел из рубки. держа в руках большой боевой топор.

— Кто вы такие? — раздался из-за запертой двери нервный голос крестьянина.

— Друзья, — отозвался Корум. Он спрыгнул на землю и крикнул капитану: Помоги женщинам и детям подняться на борт;

А мы тем временем постараемся задержать варваров.

Джерри присоединился к Коруму и неуверенно переступил с ноги на ногу. Он не привык драться пешим.

Варвары приближались осторожно, но когда их предводитель увидел, что перед ними всего двое противников, он громко расхохотался. Отшвырнув пылающий факел в сторону, он выхватил из ножен огромный меч и пришпорил коня, перепрыгнув через примитивную баррикаду, которую крестьянин сложил у ворот. Корум уклонился от удара, и лезвие со свистом рассекло воздух над его ухом. Острие шпаги с клинком из неземного металла впилось предводителю варваров в колено. Закричав от боли и ярости, он покачнулся в седле. Тем временем Джерри выскочил за забор, схватил пылающий факел и, уворачиваясь от всадников, швырнул его на баррикаду, сделанную из сухих досок, мгновенно вспыхнувших. Один из варваров поднял лошадь на дыбы, стремясь растоптать вечного странника, но Джерри отпрыгнул и поразил нападавшего копьем в глаз. Протяжно застонав, варвар свалился на землю, и Джерри тут же схватил поводья и вскочил в седло.

Корум тоже сражался успешно. Он пронзил бок предводителю отряда, который упал на шею лошади, тщетно пытаясь зажать рану рукой. Остальные всадники, поняв, что им не перепрыгнуть через горящую баррикаду, скакали вдоль забора.

Бвудит помогал жене крестьянина с узлом в руке и трем ее детям — двум мальчикам и одной девушке — подняться на борт корабля. Сам крестьянин, растерянно оглядываясь по сторонам и не выпуская из рук ржавого меча, шел за ними следом.

Трое всадников перескочили через забор в дальнем конце двора и помчались к воздушному кораблю: Джерри был начеку. Он метнул копье, и один из варваров взмахнул руками и вылетел из седла. Корум быстро вскочил на его лошадь, отражая удар боевым топором. Всадник, нанесший удар, на мгновение потерял равновесие, и Джерри, сделав выпад саблей, поразил его со спины в сердце.

Теперь уже во дворе дома собрался весь неприятельский отряд. Крестьянин, размахнувшись с плеча, ударил по ногам лошади, и прежде чем варвар успел соскочить с нее, разрубил его пополам, орудуя мечом, как дровосек топором.

Женщины и дети поднялись на борт корабля, Корум убил очередного противника выпадом в горло, наклонился, помогая крестьянину подняться с колен, и указал ему рукой на воздушный корабль. Отец семейства, казалось, ничего не понял, но затем кивнул, отбросил меч в сторону и побежал к зовущим его жене и детям.

Корум прикончил еще одного нападавшего, а Джерри подобрал свое копье и засунул саблю в ножны, так как оставшиеся в живых варвары больше не нападали. Лица их были хмуры: легкая с виду добыча ускользнула из их рук, им пришлось сражаться, и они потеряли многих своих товарищей.

Джерри и Корум быстро поднялись на борт корабля, который а ту же секунду взмыл в воздух.

— Мой дом, — сказал крестьянин, глядя вниз, и в глазах его стояли слезы.

— Ты остался жив, — напомнил ему Джерри.

Ралина, как могла, утешала жену крестьянина. Маркграфиня держала на руках одного из мальчиков; рядом с ней на сиденье лежал меч — она готовилась в любую минуту прийти мужчинам на помощь.

Кот Базилий выглянул из рубки, убедился, что опасность миновала, и спокойно взлетел на плечо своему хозяину.

— Ты ничего не слышал об основной армии противника? спросил Корум у крестьянина, потирая правую руку, оцарапанную лезвием меча.

— Говорят… — крестьянин испуганно оглянулся, -… в этой армии сражаются сверхъестественные существа.

— Возможно, — согласился Корум. — Но а данный момент меня интересует, где она находится.

— Наверное, рядом с Хельвиг-нан-Вейком, а может, и в самой столице. Скажи мне, рыцарь, куда вы меня везете?

— В Хельвиг-нан-Вейк, — ответил Корум.

Воздушный корабль пролетал над выжженной землей. Теперь путешественникам попадались огромные отряды всадников. Варвары часто бросали в корабль копья или стреляли в него из луков, но, убедившись, что не могут причинить ему вреда, возвращались к грабежам и насилию. Корум опасался не смертных, а их сверхъестественных союзников, которые теперь наверняка уже примкнули к войскам Лир-а-Брода.

Крестьянин не отрываясь смотрел вниз.

— Неужели так происходит повсюду? — угрюмо спросил он.

— Думаю, да, — ответил Корум. — Две армии наступают на Хельвиг-нан-Вейк: одна — с востока, другая — с юго-запада. Сомневаюсь, что варвары с Бро-ан-Мабдена мягкосердечнее своих товарищей по оружию.

— Интересно, какова судьба Лларак-ан-Фоля, — прошептала Ралина, продолжая укачивать уснувшего у нее на руках малыша. — Где-то сейчас Бепдан?

— Надеюсь, скоро узнаем.

Джерри разрешил второму мальчику погладить кота. Базилий терпеливо вынес это посягательство на свое достоинство.

— Вот они, — внезапно сказал вечный странник. — Дьявольские отродья.

Корум посмотрел вниз.

Океан голов. Океан сверкающих мечей и копий. Тысячи и тысячи мабденских всадников. Варварские повозки. И существа, ни на кого не похожие, призванные страшными заклинаниями на службу Лир-а-Броду. Армия Собаки: псы, ростом с лошадь, напоминающие вампиров. Армия Медведя: косолапые звери, марширующие на задних лапах, со щитами и дубинками в передних. Армия Хаоса: люди, превращенные в зверей, с товарищами которых Корум уже сражался во владениях Повелительницы Мечей. Их предводителем был высокий стройный всадник в сверкающих доспехах, закрывающих его с головы до ног: видимо, эмиссар королевы Ксиомбарг.

В рядах орды Хаоса загремел барабан. Кровожадные мабдены затрубили в сигнальные рожки. Собаки засмеялись и издевательски завыли, заранее торжествуя победу.

— Запахло гнилью. Не помня себя от ярости, Корум плюнул вниз. Зрачок его правого глаза почернел и засверкал; радужная оболочка стала золотой; из горла вырывались дикие звуки. Всю ненависть, которую он питал к мабденам, надругавшимся над его семьей, искалечивших его самого, вложил Корум в этот плевок. Рука вадагского принца сжала эфес шпаги с такой силой, что побелели пальцы. Он обратил внимание на знамя короля Лир-а-Брода, на штандарты Собаки и Медведя. Гландит-а-Края нигде не было видно.

— Корум! — словно издалека услышал он голос Ралины. — Не трать сил, побереги их для битвы.

Принц в Алой Мантии откинулся на спинку сиденья. Он дышал хрипло, подобно Собаке, марширующей внизу; лицо его исказилось до неузнаваемости.

Ралина задрожала, впервые увидев Корума в таком состоянии. Вадагский принц перестал походить на простого смертного; напоминал полубога из самых страшных мабденских легенд, которые Ралине доводилось слышать. Глядя на своего возлюбленного, маркграфиня испытывала сейчас не любовь, а ужас.