Ледяной ветер ударил в лицо. Никогда не подумаешь, что ветер может быть настолько холодным, пробирающим до костей. Не спасёт никакая одежда — для него она не существует. Костры возле дракаров внезапно погасли — все до единого и одновременно. Голоса дикарей затихли. Они, наверно, сами испугались того, что пришло из самых чёрных и непроходимых чащ.

Глубоко внутри зашевелился, расползаясь по всем членам, холод смертельного ужаса, такого, какой испытываешь только при встрече с самим дьяволом, пришедшим забрать тебя в своё царство. Появившееся на берегу создание не походило ни на что ранее виденное монахом. Эта Сила не любила и отрицала свет, жизнь, огонь. Она жила, точнее, существовала только для себя, используя живых исключительно как слуг или рабов…

Неровный, подобный лунному, зелено-синий свет вдруг залил берег, бросив свои мертвенные лучи на океанские волны. Очень странное зрелище: нигде не видно источника света, он является ниоткуда и в то же время отовсюду; кажется, что земля, деревья, море сами изливают не создающее тени мерцание. Мерцание болотной гнили.

Время не остановилось, не повернуло вспять. Оно просто перестало существовать. От реального мира ничего не осталось — ушли запахи, ощущения света, даже воздух словно сгустился, и теперь, чтобы сделать простой вдох, требовались немалые усилия. Сейчас монах понял, как должен выглядеть Нагльфар — корабль мертвецов из скандинавских легенд о конце света. Точь-в-точь так, как сейчас «Звезда Запада»: светящееся гнилое дерево, люди-призраки, сжимающие в руках бледные мечи, на лезвиях которых трепещет неживое пламя…

Преодолевая возникшую вдруг сонную тяжесть, забивающую сознание волну чёрной мути, отец Целестин перевёл взгляд туда, где у самой кромки воды поднималась чёрным пятном Сила. Да можно ли назвать столь гордым словом то, что само мертво и несёт только смерть и холод? А монах был уверен в своих чувствах — оно не живое.

Пламенные ётуны в сравнении с Духом Лесов показались бы карликами, не достойными никакого внимания. Ступни громадного существа утопали в невесть откуда взявшемся тумане, что мутными клубами скатывался с берега, а вот выше… Локи был прав, когда говорил, что Вендихо мало похож на человека. Издали создавалось впечатление, что его тело покрыто густой чёрной шерстью, кое-где свалявшейся в комки. Лица не было видно, только лишь вспыхивали ледяные зелёные искры близко посаженных друг к другу точек-глаз. Три сотни саженей — расстояние достаточно большое, но даже с палубы кнара ощущалась немыслимая мощь Вендихо. Рост Духа Лесов превышал все мыслимые размеры, голова чудовища поднималась над верхушками самых старых сосен, которые ему, наверно, виделись так же, как человеку — высокая трава. Стволы рук могли сокрушить без усилий любое укрепление, любой корабль. И вот Вендихо медленно поднял вверх левую руку и развернул ладонь к кораблю из Вадхейма. Явственно сверкнули длинные лилово-чёрные когти.

Дальнейшее можно бы было назвать одним-единственным подходящим словом: дуновение. Отец Целестин зачарованно наблюдал за разошедшейся от ладони Вендихо волной то ли воздуха, то ли невесомого подсвеченного бледного тумана. Волна расходилась от Духа Лесов подобно одинокому кругу на воде, медленно, но неотвратимо накатываясь на замерший в ожидании беды корабль. Отец Целестин очень-очень медленно поднёс руку к вороту рясы, но времени, чтобы достать подарок Тора и позвать на помощь бога-громовержца, уже не оставалось. Да и где взять сейчас огонь? У кого кремень?..

Волосы Видгнира запылали золотом среди призрачной полутьмы, он попытался закрыться щитом, но в этот момент дуновение достигло «Звезды Запада»; туманная волна ударилась в борт, перевалила через него, залив палубу и поглотив замерших людей. Распространился тонкий, почти неощутимый запах разложения, слизко-тошнотворная зыбь захватила всё вокруг. Оружие стало валиться из рук, люди будто остолбенели, замерев в тех положениях, в которых стояли, а затем начали, точно в полусне, опускаться на доски палубы.

«Теперь ясно, как они захватили Хейдрека и его посёлок… Вот и конец твоим странствиям, отец Целестин…» Монах чувствовал, что задыхается, слабость в ногах усилилась до дрожи, а сознание начало покидать тело. Последним, инстинктивным, движением отец Целестин ухватился правой рукой за висящий на груди старый серебряный крест-распятие.

Ладонь обожгло. Обожгло сильно, до слез. Резкая боль и ещё что-то неуловимое, непостижимое угасающему разуму вначале встряхнуло его, а затем монах ощутил тёплые толчки, равно как под правой рукой был не кусок серебра, а живое человеческое сердце. В голове прояснилось, насланная Лесным Духом истома изгонялась бесследно ровными, мощными ударами. Тело вновь обрело силу, мысли стали чёткими, дурнота ушла прочь, не оставив о себе воспоминаний. Отец Целестин выпрямился, всё ещё сжимая крест.

— Что, съел? — Монах, твёрдо стоя на ногах, погрозил кулаком возвышавшемуся на берегу чёрному силуэту и быстро осмотрелся.

Такое можно увидеть только в дурном сне. Дружина Торина лежала вповалку на палубе. У многих из неприкрытых ртов текла слюна. Сам конунг, видимо в последнем усилии пытавшийся поднять меч для защиты от неведомого, упал грудью на фальшборт, и теперь его руки бессильно свешивались вниз, к воде. Мёртвый корабль, освещённый зеленоватыми лучами колдовского огня, теперь можно взять голыми руками. Не этого ли Вендихо добивался?

— Помоги… помоги встать. — Придушенный хрип пришёл от самой мачты, где повалившиеся на бок лошади выглядели бесформенными грудами испорченного мяса. Монах кинулся туда, выискивая того, кто ещё мог говорить.

— Ну давай же! — Хрип перешёл в стон, когда отец Целестин споткнулся о скатившийся с чьей-то головы шлем и тяжело повалился на круп лежащего подогнув ноги коня. А рядом кто? Все святые, Видгнир?

— Ты… ты как? — Монах подполз к тяжело дышащему парню, пару раз ударил по щекам, надеясь привести в сознание. Видгнир открыл совершенно безумные глаза, собрав последние силы, приподнял голову и снова уронил её.

«Ну, другого выхода нет! — Отец Целестин снял с шеи старинное распятие и вложил его в руку Видгнира. — Я уже пожил, а вот он, глядишь, и сможет спастись».

Дурнота появилась снова, но теперь волшба Лесного Духа не действовала так сильно. Разум оставался ясным. Видгнир же зашевелился почти сразу, сел, потряс головой и недоумевающе разжал ладонь:

— Что это? Зачем ты его дал мне?

— Потом объясню! — торопливо сказал отец Целестин. — Ты только крест пока не выпускай, ладно?

Видгнир встал, помог монаху подняться с четверенек и вдруг схватился за голову:

— Во имя Одина, ты только взгляни, что они делают!

У берега маленькие серые тени (люди?..) быстро сталкивали на воду узкие длинные лодчонки-челноки. Два, шесть, десять… Монах закусил губу. Теперь точно конец — дикари, подчинённые волей Вендихо, захватят корабль без усилий. Вместе со всем экипажем, пребывающем в колдовском сне. Дальнейшая судьба представилась монаху очень чётко: в лучшем случае — рабство, в худшем же… Нет, об этом думать не нужно. Остаётся только уповать на милость Господа или богов Асгарда. Без них двое людей остановить не один десяток людоедов не смогут, будь они хоть эйнхериями.