Нобелевский комитет мог исправить эту несправедливость и в 1946 году, и позже – разумеется, после того как важность вклада Мейтнер стала несомненной. Даже вдохновители Манхэттенского проекта признавались, что испытывали к Лизе Мейтнер глубокое уважение. Но Нобелевский комитет, «раздражительный как старая дева» (это сравнение впервые появилось в журнале Time), не любит признавать ошибки. Несмотря на то что на протяжении всей жизни Мейтнер ее неоднократно выдвигали на соискание Нобелевской премии – это делал даже Казимир Фаянс, который, как никто другой, мог оценить ситуацию, – она умерла в 1968 году, так и не получив заслуженной награды.

Но, к счастью, история умеет все расставлять по своим местам. Трансурановый элемент № 105 изначально (в 1970 году) был назван ганием в честь Отто Гана – по предложению Гленна Сиборга, Альберта Гиорсо и других. Но в ходе спора о наименованиях, не утихавшего в международном комитете, в 1997 году элемент № 105 был переименован в дубний. Правила наименования элементов довольно сложны[117], и в соответствии с ними обычно любое название разрешается предлагать только один раз. Поэтому ганием не сможет называться ни один элемент, даже из тех, что будут открыты в будущем. Ган получил всего лишь Нобелевскую премию. А ИЮПАК вскоре воздал Лизе Мейтнер гораздо более высокую честь, чем присуждение ежегодной премии. Элемент № 109 навеки получил наименование «мейтнерий».

Конечно, в периодической системе отразились и история, и политика, но гораздо более длительные и тесные взаимосвязи существуют между элементами и деньгами. История о многих металлах будет неполной без обширных экскурсов в историю денег, а значит – и в историю их подделки. В различные эпохи в разных странах роль денег играли скот, пряности, дельфиньи зубы, соль, какао-бобы, сигареты, лапки жуков и тюльпаны, но ничто из этого нельзя было достоверно подделать. Справиться с металлами фальшивомонетчикам было гораздо проще. Переходные металлы особенно похожи своими химическими свойствами и плотностью, так как у них схожие электронные структуры. Переходные металлы легко смешиваются друг с другом и заменяют друг друга в сплавах. Различные комбинации драгоценных и не столь драгоценных металлов обманывали людей на протяжении тысячелетий.

Около 700 года до н. э. царевич Мидас унаследовал Фригийское царство, которое располагалось на территории современной Турции. Согласно различным мифам (в которых, возможно, смешаны две исторические личности по имени Мидас), он вел насыщенную жизнь. Ревнивый бог Аполлон, покровительствовавший искусствам, попросил Мидаса выступить судьей на состязании по музицированию между самим Аполлоном и другими мастерами игры на свирели. Когда Мидас отдал победу не Аполлону, а другому участнику, разгневанный бог превратил уши Мидаса в ослиные (поскольку он не заслуживал человеческих ушей, коль так плохо разбирался в музыке). Согласно другому мифу, Мидас владел самым прекрасным розовым садом. Мидасу приписывались некоторые научные достижения. Так, его считали первооткрывателем олова (это не так, хотя олово действительно добывали во Фригии), а также приписывали ему открытие минералов «черный свинец» (графит) и «белый свинец» (красивый, но ядовитый пигмент, известный как «свинцовые белила»). Но, разумеется, никто не помнил бы Мидаса сегодня, если бы не еще один его дар, связанный с металлургией, – золотое прикосновение. Он приобрел эту способность, приютив пьяного сатира Силена, который однажды ночью пробирался через его розовый сад. Силен так высоко оценил гостеприимство монарха, что предложил ему награду. Мидас попросил, чтобы все, к чему бы он ни прикоснулся, превращалось в золото. Этот дар вскоре стоил ему жизни собственной дочери, которую он неосторожно обнял, и едва не погубил самого Мидаса, так как в золото превращалась вся пища, попадавшая ему в рот.

Разумеется, ничего подобного с реальным правителем никогда не происходило. Но существует свидетельство, что Мидас неслучайно приобрел такую легендарную славу. Все началось с бронзового века, который наступил в тех местах, где правил Мидас, еще около 3000 лет до н. э. Одной из самых высокотехнологичных операций того времени была отливка бронзы – сплава меди и олова. Хотя металл еще очень долго оставался дорогим, к моменту воцарения Мидаса эту технологию освоили уже достаточно широко. Скелет царя, который долго считали останками самого Мидаса (позже выяснилось, что на самом деле это скелет его отца Гордия), был обнаружен в его гробнице во Фригии, окруженный бронзовыми котлами и красивыми бронзовыми чашами с надписями. На самом скелете не сохранилось никакой одежды, остался лишь бронзовый пояс. Но, говоря о «бронзе», следует соблюдать определенную точность. Бронза – это не вода, которая всегда состоит из двух частей водорода и одной части кислорода. Ряд различных сплавов с разными соотношениями металлов объединяется под общим названием «бронза». Бронзовые сплавы Древнего мира отличаются по цвету в зависимости от того, сколько меди, олова и других элементов содержится в тех или иных рудах.

Уникальной чертой рудных залежей в районе Фригии является высокое содержание в них цинка. В природе цинковые и оловянные руды зачастую смешиваются, и один металл в них легко принять за другой. Интересно, что цинк в сплаве с медью не образует бронзу; получается другой сплав, латунь. А самые первые латунные промыслы были шире всего распространены именно в той части Малой Азии, где правил Мидас.

Уже догадались? Найдите какой-нибудь бронзовый и какой-нибудь латунный предмет и сравните их. Бронза блестит, но имеет медный оттенок. Ее ни с чем не спутаешь. Блеск латуни более заманчивый, неброский, золотистый. Не исключено, что легенда о «золотом прикосновении» Мидаса связана с тем, что подвластный ему уголок Малой Азии был богат цинком.

В 2007 году профессор металлургии из Университета Анкары (Турция) и его коллеги, решив проверить эту гипотезу, сконструировали примитивную плавильную печь, какие могли использоваться в эпоху Мидаса, и принялись загружать в нее местные руды. Они плавили эти руды, заливали получающуюся жидкость в формы, а затем охлаждали. Вы не поверите, но в результате образовывались слитки, удивительно напоминающие золото. Мы, конечно, не знаем, действительно ли современники царя Мидаса верили, что его драгоценные цинковые чаши, статуи и пояса действительно были из золота. Но вероятно, что легенды о Мидасе выдумали совсем не его соотечественники. Скорее всего, путешественники-греки, позже колонизировавшие эту часть Малой Азии, были поражены красотой фригийской «бронзы», блестевшей гораздо ярче, чем греческая. Рассказы странников, дошедшие до Греции, могли век за веком обрастать небылицами, пока золотистая латунь не превратилась в воображении сказителей в чистое золото, а вполне земная власть ближневосточного монарха – в сверхъестественный дар создавать драгоценный металл одним прикосновением руки. Наконец, эту историю в своих «Метаморфозах» изложил гениальный поэт Овидий, и вот до нас дошел миф с более чем реалистичными истоками.