– При чем здесь люберецкие? При чем здесь балашихинские? Мы никому ничего не платим.

– А помнишь точки, куда мы водку развозили? С одной стороны там люберецкие все подмяли, а с другой – балашихинские... И Нахрап у тебя Алекса отбил. А у него банк. У него торговый дом. У него миллионы.

– Алекс нам ничего не платил. Какой нам смысл был за него стоять?

– Мог бы его на бабки поставить.

– Поздно было, – вздохнул Кит. – Солнцевские нас уже обскакали...

– А до солнцевских нельзя было?

– Так это же не наша территория.

Семен обвел пацанов удивленным взглядом. Ну, куда ни ткни, все у Кита шито-крыто. Да и сами пацаны не дергаются, хотя понимают, что Кит завел их бригаду в тупик. Видимо, их устраивает такая спокойная сытая жизнь. Большая часть пацанов ушла в дальнее плавание, и нагрузка на общак ослабла, а значит, на жизнь хватало всем. Может, и не вольготно им в этой тихой гавани, зато безопасно. И только Семен мог встряхнуть это болото. Что, в общем-то, нетрудно было сделать.

– Кит, ты не кит. Ты жук навозный. У тебя под каждой лапкой навоз. Мягко тебе и тепло. Дерьмецом, правда, воняет, но ты к этому привык...

Честно говоря, Семен не знал, как себя вести в этой ситуации. Можно было наехать на Кита, предъявить ему за ментов, которым он его сдал. Но уж больно тот мягко стелет. Скажет, что он здесь ни при чем, а доказательств у Семена нет. А вокруг свои пацаны, не враги какие-то, с которыми можно не церемониться. Их голыми предъявами не проймешь.

Впрочем, была у Кита больная мозоль, на нее Семен и надавил.

– Ты с Осмолом разобрался? – резко спросил он.

– Хотел разобраться, но не смог, – с сожалением развел руками Кит. – Не нашел его.

– А может, очко сыграло?

– Нет.

– А у Осмола не сыграло. И у Самокура тоже. И нож мне под ребро вставили. Еле выжил...

– Извини, – с досадой вздохнул Кит.

– И это все, что ты можешь мне сказать?

– Не все... Ну, не смог я развернуться. Не смог!.. Хотел, но не получилось. Не мое это!

– Что «это»?

– Слишком круто там все заварилось. Осмол этот, Нахрап... Не захотел связываться... Побоялся! – собравшись с духом, признался Кит.

– Дальше что?

– А дальше пусть братва решает. Если тебя рулевым поставят, слова не скажу...

Но братва не успела сказать слово. В кабинет ворвался взволнованный Ревень и сообщил, что солнцевские подъехали.

– Как приедут, так и отъедут.

Кит полез в ящик стола, достал оттуда кастет, насадил его на пальцы. Он был похож на фронтового офицера, который самовольно увел свою роту с боевых позиций и теперь готов ответить за это, с отчаяния и в одиночку бросаясь на вражеские окопы.

– Это, говорят, Наташку привезли...

В коридоре послышались тяжелые шаги, открылась дверь, и в кабинет ввалился Слоняка.

– Сэм! Братан! – восторженно вскричал он.

Виделся сегодня Семен с его дружком Свиридом, но тогда все было слишком серьезно, чтобы разводить с ним разговоры. Он тогда по скользкой тропке шел и от любого неосторожного движения мог дать в слабину... Но теперь ему ничего не мешало выразить свою радость от встречи с лагерным другом.

– Слоняка! Закабанел ты на вольных хлебах!

Они обнялись, потом какое-то время стояли, упираясь друг в друга лбами. Такой у них в зоне был ритуал, и они не собирались отказываться от него на воле. И совсем неважно, что теперь они в разных командах.

– А мне Свирид звонит, поезжай, говорит, я твоего Сэма видел. Ну, я приехал, он мне девчонку отдает, вези, говорит, Сэму. И адрес назвал...

– Где она?

– Да в машине...

Пуп рванулся к двери, но Семен поймал его за руку, осадил.

– Сначала разобраться надо... Зачем это Свириду?

– Это не ему надо, а Нахрапу. Он пацан конкретный, с ним с ходу не договоришься. Но ты его зацепил. Поэтому он решил с тобой не цапаться...

– Он ее на иглу посадил и на панель выставил, – обозленно процедил сквозь зубы Семен.

– Ты же не станешь из-за нее воевать? – пристально посмотрел на него Петряев.

– Юра, ты меня знаешь. Я все могу.

– А если я тебя попрошу?

– Ты же знаешь, я не могу спокойно спать, когда кто-то за спиной с ножом остался.

– Я за него ручаюсь.

– Ну, если ты за него ручаешься...

– Я и за тебя поручиться должен.

Семен закусил губу. Он знал, что Нахрап крышует Алекса. А у него к этому подонку особый счет. Он должен спросить с него за Наташу. Но тогда за него может подписаться Нахрап. Слово за слово, коса на камень, искры в стороны... Тогда получится, что Семен подвел Слоняку. А тот – его мост к солнцевским авторитетам, и он не может его разрушить, не имеет права...

– Хорошо, я сам с ним поговорю. Думаю, разрулим рамсы.

– Ладно, я передам.

Не хотелось бы подводить Слоняку. Все-таки свой пацан. И авторитет его среди солнцевских зависит от того, сможет ли он устранить эту проблему. Но у Семена еще есть к нему вопросы. И он не успокоится, пока их не решит.

Наташу трясло так, будто не стул под ней, а работающий отбойный молоток. Она все так же красива, как прежде, но уже не свежа и затаскана. Круги под глазами, кожа лица необычайно бледная, губы сухие и покусанные. И эта лихорадка вызвана ломкой.

На Семена она смотрела с обожанием, но с такой горячностью она бы взывала к каждому, кто мог дать ей дозу. И лечь под любого могла. И ложилась... Сейчас она ни о чем не могла думать, кроме как о наркотиках.

Семен взял ее за руку, задрал рукав джемпера, но на сгибе локтя ничего не увидел. А кожа у нее нежная, гладкая, и так хотелось коснуться ее губами.

Наташа поняла, зачем он исследует ее руку, и расстегнула «молнию» правого сапога. И показала следы от инъекций на венах голени. Ну да, туда колоться более эстетично...

– Мне всего разочек! – хнычущим голосом попросила девушка.

И палец вытянула, будто иглу показала.

Семен выразительно посмотрел на Кита.

– Надо бы найти. На один раз.

– Да нет у нас такого, – мотнул головой тот.

– Я же сказал, надо найти.

– Где я найду?

– Ты не понял, Кит. Это не просьба. Это приказ.

Пацаны еще не сказали своего слова, но Сэм и без этого взял всю власть в свои руки. Просто приказал Киту, и все. Но вышло это так естественно, что никто даже бровью не повел. И Кит, наморщив лоб, ушел искать что-нибудь крепкое внутривенное...