Дэвид, похоже, был счастлив. Он радовался тому, что сидит рядом с ней, и, наверное, думал, что его слова действуют на нее. Но ее молчание означало только одно: она была полностью опустошена, она просто не в силах была вымолвить ни слова.

Для Тэлли Янгблад война пришла и ушла, оставив после себя дымящиеся руины. Она ничего не могла исправить по одной простой причине: единственного человека, который был ей небезразличен, не было в живых…

Мэдди могла излечить всех пустоголовых красавцев на свете, а воскресить Зейна было невозможно.

Но один вопрос не давал Тэлли покоя.

— Так ты хочешь сказать, что твоя мать теперь ко мне хорошо относится?

Дэвид улыбнулся:

— Она наконец поняла, как ты важна. Для будущего. И для меня.

— Не говори таких слов. Насчет тебя и меня, — возразила Тэлли.

— Прости, Тэлли. Но это правда.

— Твой отец погиб из-за меня, Дэвид. Из-за того, что я предала Дым.

Он медленно повел головой из стороны в сторону.

— Ты не предавала нас. Тобой манипулировали чрезвычайники. Так они поступали со многими людьми. А мой отец погиб из-за экспериментов доктора Кейбл, а не из-за тебя.

Тэлли вздохнула. Она слишком устала, у нее не было сил спорить.

— Что ж, я рада, что Мэдди меня не ненавидит. Кстати, о докторе Кейбл. Я должна явиться к ней и прекрати, войну. С этим все ясно?

— Да. — Дэвид взял контейнер и палочки для еды и тихо добавил: — Это все, что я хотел сказать. Кроме…

Тэлли застонала.

— Послушай, Тэлли, ты не единственная, кому довелось терять близкого человека. — Дэвид прищурился. — После смерти отца мне тоже хотелось исчезнуть.

— Я не собираюсь исчезать, Дэвид, я никуда не бегу. Я делаю то, что должна, понятно?

— Тэлли, я просто хочу сказать: когда ты сделаешь то, что должна, я буду здесь.

— Ты?

Тэлли покачала головой.

— Ты не одинока, Тэлли. И не притворяйся, что не чувствуешь этого.

Ей захотелось подняться и уйти: надоела эта бессмысленная дребедень. Но стоило пошевелиться, как сильно закружилась голова. Показалось, что стены полуразрушенного здания валятся на нее. Тэлли обессиленно опустилась на пол.

Еще один дурацкий драматический уход.

— Ладно, Дэвид. Похоже, я никуда не уйду, пока немного не посплю. Наверное, действительно стоило прокатиться на вертолете.

— Бери мой спальник. — Дэвид шагнул в сторону и поднял вверх антенну. — Я разбужу тебя, если поблизости появится кто-нибудь подозрительный. Ты в полной безопасности.

— В полной безопасности, — вздохнула Тэлли.

Проходя мимо Дэвида, она на миг ощутила тепло его тела, вспомнила его запах. Но то время, когда они были вместе, ушло в далекое прошлое.

Это было так странно. При последней встрече его уродливое лицо вызвало у нее отвращение, но в Диего она насмотрелась на такое количество людей с самой невероятной внешностью, что теперь шрам на брови и кривая улыбка Дэвида выглядели для нее как некий модный облик. И не самый жуткий, кстати говоря.

Но он не был Зейном.

Тэлли забралась в спальный мешок, повернула голову и посмотрела вниз. Она лежала на уцелевшем пятачке пола на огромной высоте. Метров сто, не меньше. Далеко внизу виднелся усыпанный обломками фундамент.

— Только пригляди за мной, ладно? Чтобы я не свалилась туда во сне.

— Хорошо, — улыбнулся Дэвид.

— А эту штуку все-таки дай мне. — Она взяла у Дэвида инъектор и сунула в карман. — Кто знает, может, и пригодится когда-нибудь.

— Может быть, он тебе и не понадобится, Тэлли.

— Хватит меня путать. То понадобится, то не понадобится… — сонно проговорила она и почти мгновенно заснула.

Домой она полетела над рекой.

Оставив позади речные пороги — так называемую белую воду — и заметив знакомые контуры Нью-Красотауна, Тэлли задумалась о том, увидит ли еще когда-нибудь родной город со стороны. Надолго ли положено упрятывать людей за решетку за нападение на собственный город, за непреднамеренное уничтожение его вооруженных сил и провокацию войны?

В тот момент, как только Тэлли оказалась в радиусе действия городской радиосети, бурные потоки новостей хлынули на ее скинтенну. Более пятидесяти каналов обсуждали войну. Дикторы запыхавшимися голосами рассказывали о том, как воздушная армада пробила линию обороны Диего и сровняла с землей здание городской управы. Все так радовались этому, словно бомбардировка беззащитного противника была чем-то вроде фейерверка в конце давно ожидаемого торжества.

Дико было слышать каждые пять секунд упоминание о Комиссии по чрезвычайным ситуациям — о том, как они взяли все на себя сразу же после разрушения Арсенала, как они заботились о всеобщей безопасности. Неделю назад большинство людей даже не верили в само существование чрезвычайников, а тут вдруг они стали спасителями города.

У новых властей уже появился собственный канал, по нему передавали большущий список правил, которые должен был запомнить каждый горожанин. Положение о комендантском часе для уродцев теперь выглядело еще строже, чем раньше. Впервые на памяти Тэлли для юных красавцев и красоток ввели ограничения в передвижении и действиях. Полеты на воздушных шарах строго запретили, заниматься скайбордингом теперь можно было исключительно в парках и над спортивными площадками. Со дня взрыва Арсенала были отменены фейерверки в Нью-Красотауне.

Похоже, никто не жаловался — даже такие развеселые компании, как «воздушники», которые летом практически жили в гондолах своих воздушных шаров. Естественно, если даже двести тысяч человек были исцелены, все равно в городе оставался еще миллион глупеньких красавцев. Возможно, тех, кто готов был протестовать, попросту было слишком мало, чтобы их услышали остальные. А может быть, они боялись чрезвычайников и поэтому помалкивали.

Когда Тэлли пересекала окраину Скуковилля, ее скинтенна уловила сигнал дрона, патрулирующего границу города. Робот торопливо сканировал ее, но вскоре уяснил, что она агент Комиссии по чрезвычайным ситуациям.

«Интересно, — гадала Тэлли, — придумал ли уже кто-нибудь, как обходить новые патрули? Или самые хитроумные уродцы успели покинуть город, сбежав в Диего? А может быть, они уже томятся в застенках Комиссии по чрезвычайным ситуациям?»

За несколько недель, пока ее не было в городе, здесь тс сильно изменилось. Чем ближе к центру, тем слабее она ощущала, что вернулась домой, — особенно теперь, когда Зейну уже никогда не было суждено увидеть знакомый горизонт…

Тэлли сделала глубокий вдох.

«Пора покончить с этим», — решила она.