– Прафда? Я не слыхать о таком. Фидимо, он очшень… талеко отсюда. Ну что же, мне пора пойти прослетить за рапотой моих импоф…

Определенно, толпа при виде сестры Дженнифер очень быстро редела, особенно поспешно исчезали те, кто принес с собой мурлыкающих или поедающих семечки собак. Многие из тех, кто принес настоящих живых собак, тоже заметно нервничали.

Вильям ощутил смутное беспокойство. Он знал, что некоторые поклонники Ома до сих пор веруют, будто душа может попасть в рай, только если телу устроить ад на земле. И сестру Дженнифер нельзя было осуждать за то, как она выглядит, даже за ее огромные руки. И даже за то, что ее запястья густо покрыты волосами – такое случается с женщинами в некоторых сельских областях.

– А что она делает? – спросил он.

Из очереди раздавались визг и крики; собак хватали, осматривали и совали обратно в руки хозяевам с силой, превышающей минимально необходимую.

– Как я уже говорил, мы пытаемся найти этого маленького песика, – пояснил брат Гвоздь, – ему могут понадобиться услуги священника.

– Но… вон тот жесткошерстный терьер очень похож, – заметила Сахарисса. – А она просто проигнорировала его.

– Значит, это не тот песик. Сестра Дженнифер проявляет большую чуткость в этих вопросах.

– Ох, ну ладно, все это не поможет нам заполнить новостями следующий номер, – объявила Сахарисса и направилась к своему рабочему столу.

– Если бы нам удалось напечатать цветную картинку, дело пошло бы быстрее, – заметил оставшийся наедине с братом Гвоздем Вильям.

– Вероятно, – согласился преподобный брат. – Нужный нам пес – серо-коричневый.

Вильям понял, что он уже почти мертв. Это был только вопрос времени.

– Вы знаете, какой цвет нужно искать, – тихо прошептал он.

– Со словами ты неплохо управляешься, щелкопер, – сказал брат Гвоздь, так тихо, чтобы слышал только Вильям. Он раскрыл полы своего сюртука как раз достаточно, чтобы Вильям разглядел внушительный набор холодного оружия, а потом снова запахнул их. – Но то, что здесь происходит, не твое дело, о'кей? Крикни, и кое-кого убьют. Попытайся изобразить героя – и кое-кого убьют. Одно резкое движение – и кое-кого убьют. Фактически, мы можем убить кое-кого в любом случае, просто чтобы сэкономить время, а? Ты слыхал поговорку о том, что перо сильнее меча?

– Да, – хрипло ответил Вильям.

– Хочешь проверить?

– Нет.

Вильям поймал взгляд Доброгора.

– Что делает тот гном? – требовательно спросил брат Гвоздь.

– Набирает текст, сэр, – ответил Вильям.

Всегда лучше быть вежливым с тем, кого в руках оружие.

– Скажи ему, пусть продолжает, – велел Гвоздь.

– Э… продолжайте, мистер Доброгор, – крикнул Вильям, перекрывая рычание и вой. – Все нормально.

Доброгор кивнул и повернулся к ним спиной. Он театрально взмахнул рукой и начал набирать текст.

Вильям следил за ним. Рука порхала от одного ящичка к другому, это было даже лучше, чем семафор.

Он не пастоящий?

«П» было рядом с «Н»…

– Да, конечно, – сказал Вильям.

Гвоздь взглянул на него.

– Конечно что?

– Я, э, это просто нервное, – торопливо сказал Вильям. – Я всегда нервничаю, когда рядом меч.

Гвоздь бросил взгляд на гномов. Все они стояли к нему спиной.

Рука Доброгора снова пришла в движение, выхватывая букву за буквой.

Вооружен? ташляни если да

– У тебя что, горло болит? – спросил Гвоздь, когда Вильям закашлялся.

– Опять нервы… сэр.

ОК пойду позову Отто

– О, нет, – пробормотал Вильям.

– Что делает этот гном? – повторил Гвоздь и сунул руку под сюртук.

– Просто пошел в подвал, сэр. За… краской.

– Почему? Тут у вас полно краски.

– Э, за белой краской, сэр. Для пробелов. И серединок «О». – Вильям склонился к мистеру Гвоздю, и вздрогнул, когда рука бандита снова нырнула под сюртук. – Послушайте, все гномы тоже вооружены. Топорами. И они очень нервные. Я единственный безоружный человек в этом помещении. Пожалуйста? Я еще не готов умереть. Просто делайте, что хотели, и уходите.

«Я очень хорошо изобразил жалкого труса, – подумал он, – потому что глубоко вжился в роль».

Гвоздь покосился на своего партнера.

– Как у нас дела, сестра Дженнифер? – спросил он.

Сестра Дженнифер держал в руках дергающийся мешок.

– Собрал всех …ных терьеров, – ответил он.

Брат Гвоздь покачал головой.

– Собрал всех …ных терьеров! – прокричал высоким голосом сестра Дженнифер. – А в конце улицы показался …ный стражник!

Краем глаза Вильям заметил, что Сахарисса резко выпрямилась. Смерть определенно была где-то рядом.

Отто беззаботно поднимался по лестнице из подвала, на его плече болтался ящик иконографа.

Он кивнул Вильяму. Сахарисса отодвинула стул от стола.

Доброгор уже вернулся к своим ящичкам и поспешно набирал:

Прикрой глаза

Мистер Гвоздь повернулся к Вильяму.

– Что значит: белая краска для пробелов?

Сахарисса выглядела сердитой и очень решительной, прямо как миссис Секретум, услышавшая неприличную реплику.

Вампир поднял свой ящик. Вильям заметил над ним клетку, полную земляных угрей.

Мистер Гвоздь скинул сюртук.

Вильям прыгнул к приближавшейся Сахариссе, ему казалось, что он движется медленно, как лягушка сквозь патоку.

Гномы начали прыгать через низкий барьер, отделявший редакцию от типографии, с топорами в руках. И…

– Бу! – сказал Отто.

Время остановилось. Вильям почувствовал, как вселенная разворачивается, окружавшие его стены и потолок срезало напрочь, как кожуру с апельсина, и внутрь хлынула холодная, заполненная ледяными иглами тьма. Раздались голоса, рваные, случайные наборы звуков, и снова он испытал это чувство, будто его тело стало тонким и бесплотным, как тень.

Потом он рухнул на Сахариссу, обхватил ее руками, и они уже вместе покатились под прикрытие баррикады из столов.

Собаки выли. Люди ругались. Гномы кричали. Мебель трещала. Вильям лежал тихо, пока грохот не смолк.

Вместо него раздались стоны и проклятья.

Проклятья – это хорошо. Гномьи проклятья означали, что гномы не только живы, но и весьма сердиты.